Следы на воде [заметки]

Шрифт
Интервал

1

Только лишь вспомню <ту ночь>, как я со всем
дорогим расставался, —
льются слезы из глаз даже сейчас у меня.
Овидий. Скорбные элегии, I, 3, 1–4.
Перевод Сергея Шервинского.

2

Liber II. Carmen XX. Перевод Александра Блока.

3

«Красота страницы – в полях» (итал.).

4

Второй этаж (итал.).

5

«Никаких легких воскресаний» (англ.).

6

Сладких снов (итал.).

7

Важные известия (англ.).

8

Куда идешь? Осторожней, мой милый (итал.).

9

Простите, синьора? (итал.)

10

Дети-иностранцы (итал.).

11

«Третьеклассница Роксана Кенжеева!» (итал.).

12

«Ма-рио! Марио! Ну! Поднимайся! Марио, где ты?» (итал.)

13

Молодчина (итал.).

14

Итал. mosca – муха.

15

Баиньки – ну нет! (итал.)

16

«2 ноября. Венеция. День поминовения усопших» (итал.).

17

Что-то я не узнаю музыку. Это Вивальди? (итал.)

18

Моцарт, дурак (итал.).

19

Ну, ошибся (итал., венецианский диалект).

20

Да и я уже все забыл, что в консерватории учил мальчиком (итал., венецианский диалект).

21

Белоснежка (итал.).

22

Земля… сад… снег (итал.).

23

Принесите фасоль! (итал.)

24

«Перевозки и переезды» (итал.).

25

Ступайте с миром и жизнью вашей прославляйте Господа (итал.)

26

С Рождеством, Саша! Как дела со скрипкой? (итал.)

27

С Рождеством! Поздравляем! (итал.)

28

«Венеция. Сегодня понедельник» (итал.).

29

Для тебя (итал.).

30

Верфь (итал.).

31

Кажется, что мы в фильме и должны успеть вернуться до захода солнца (итал.).

32

Мы и есть в кино (итал.).

33

«Какая гадость»! (итал.)

34

Привет! Привет! Как ты поживаешь? Могу я поговорить с Лейлой? (англ.)

35

Да, конечно, слишком рано… Ее еще нет дома… Я перезвоню через два часа… (англ.).

36

Какой странный автобус (итал.).

37

Какая красивая девочка (итал.).

38

Без уверенности и без цели (итал.).

39

Выжившие (англ.).

40

О сколько ангелов над головой
Один одет как рядовой
В халате повара другой
И горний хор вокруг.
Гийом Аполлинер. Белый снег.
Перевод Михаила Яснова.

41

«Страдать из-за чего-то – значит уделять этому предельное внимание» (фр.).

42

«Все человечество – создание одного автора, оно есть единый том, и со смертью каждого из нас не вырывают из книги соответствующую главу, но переводят ее на другой язык, и перевод тот лучше оригинала; так каждой главе суждено быть переведенной в свой черед; у Бога в услужении множество переводчиков: одни части переведены старостью, другие – болезнью, иные – войной, а иные – правосудием, но на каждом переводе лежит рука Господа; и она сплетает вместе разрозненные листы для той библиотеки, где каждая книга раскрыта навстречу другой» (перевод Антона Нестерова).

43

«В руце Твои…» (лат.).

44

Вечернее молитвенное бдение по Джузеппе (итал.).

45

Перевод мой.

46

Спорим, что ты опаздываешь. У тебя глаза на мокром месте (итал.).

47

Перевод Марии Сергеенко.

48

Перевод Андрея Курпатова.

49

Синьора хотела этот букет? (итал.)

50

Да нет… Спасибо… Если вам нужны оба, ничего страшного… (итал.).

51

Если мы начнем отбирать друг у друга цветы, то этой стране конец. И нам тоже (итал.).

52

«Да… Но я человек грешный…» (итал.).

53

Разговаривать о деньгах не очень изящно… (итал.).

54

«Не делай добра, если не чувствуешь в себе силы перенести неблагодарность» (итал.).

55

Спускайся! Где ключи? (итал.)

56

«Немножко злой» (итал.).

57

«Что за крест!» (итал.)

58

«Смотри, какая прекрасная принцесса! Хочешь?» (итал.)

59

Святой Механик (итал.).

60

«Диана, солнышко, ты где?» (итал.)

61

«Проповедуйте Евангелие, и, если без этого не обойтись, используйте слова» (святой Франциск Ассизский; итал.).

62

Это и есть Италия. Лучшая ее часть (итал.).

63

«Подземные боги, отдайте мне мое богатство» (итал.).

64

Перевод мой.

65

Полное восстановление (лат.).

66

«Пока ты счастлив, у тебя много друзей, / а когда наступают хмурые времена, ты остаешься один…» (лат.).

67

Скажи мне, Господи, путь, воньже пойду (лат.).

68

Перевод сделан в память об отце Георгии.

69

«И каждое человеческое существо (и каждая вещь) в молчании взывает к иному прочтению» (Симона Вейль; фр.).

70

«Ноги мои находились в той части жизни, за пределами которой нельзя идти дальше с надеждою возвратиться» (Данте. «Новая жизнь», XIV. 8. Перевод Абрама Эфроса).

71

Ossobucо – традиционное итальянское блюдо: тушеная телячья голень.

72

Доколе сегодня будет меня вводить в обман в ожидании завтра? Когда же начну возвращаться к тебе? (Петрарка. Псалом III, 4.)

73

Он не понимает… (итал.).

74

Он, наверное, как многие поэты, не понимает, что стихи пишутся не на бумаге, а в жизни. Ты ведь именно этого ищешь, разве нет? (итал.)

75

Но через несколько дней нам так надоело быть туристами, что мы решили, что способны на большее. Вам и вашим красавицам-дочкам (обе девочки ведь Ваши дочери, да?) так повезло здесь жить. Что? А, это штука очень простая, стоит меньше пяти евро – поглядите в Интернете – www.the_bubble_thing.com (англ.).

76

Нет, я спрашивала немного о другом. Мой вопрос был: почему вы это делаете? Мне это очень важно (англ.).

77

Спасибо. Это одна из самых прекрасных вещей, которые я видела. Настоящее искусство. Гораздо более настоящее, чем то, что мы называем искусством… Спасибо (англ.).

78

Пожалуйста, скажите моей жене – она будет счастлива это слышать (англ.).

79

Мы с тобой оба узники этого города (итал.).

80

Да. Я и ты… Это все равно прекрасно (итал.).

81

«Привет, дорогая!» (итал.)

82

Нет человека, который был бы как остров,
Сам по себе,
Каждый человек есть часть материка,
Часть суши.
И если волной снесет в море береговой утес,
Меньше станет Европа.
И так же, если смоет край мыса
Или разрушит замок твой
Или друга твоего:
Смерть каждого человека умаляет и меня,
Ибо я един со всем человечеством,
А потому не спрашивай, по ком звонит колокол:
Он звонит по Тебе.
Перевод Евгении Калашниковой и Наталии Волжиной.

83

Следующую жизнь проведу в кафе «Рафаэлла»:
буду там петь или просто сидеть без дела,
либо стоять в углу в виде шкафа или буфета,
если другая жизнь не настолько щедра, как эта.
Впрочем, благодаря кофеину и джазу
часть меня, пережив такую метаморфозу,
сквозь древесные поры, морилку и пыль столетий
двадцать лет спустя увидит тебя в расцвете.
В общем, будь начеку, ибо может предмет обстановки
оказаться твоим папашей. Держи в головке,
что любой шифоньер постарше да покрупнее
может с неодобреньем взглянуть на твои затеи.
И люби все это старье – так, на всякий случай.
Может, вдруг на миг и припомнишь контур текучий,
мой утраченный силуэт. Ради этой встречи
я пишу деревянные строчки на общем с тобой наречьи.
Перевод Марины Бородицкой.
© Фонд по управлению наследственным имуществом Иосифа Бродского, 2015

84

«Дешевые похороны. Кремация. 24 часа» (итал.).

85

Он всегда был особенный (итал.).


Еще от автора Екатерина Леонидовна Марголис
Венеция. Карантинные хроники

Екатерина Марголис – художник, писатель, преподаватель живописи, участник персональных и коллективных выставок в Европе, США и России. Родилась в 1973 году в Москве. Живет и работает в Венеции. В основу этой книги легли заметки и акварели автора, появившиеся во время необычной весны-2020 – эпохальной для всего мира и в особенности для Италии.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.


Рекомендуем почитать
Сборник памяти

Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.


Восемь рассказов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Обручальные кольца (рассказы)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Еще одни невероятные истории

Роальд Даль — выдающийся мастер черного юмора и один из лучших рассказчиков нашего времени, адепт воинствующей чистоплотности и нежного человеконенавистничества; как великий гроссмейстер, он ведет свои эстетически безупречные партии от, казалось бы, безмятежного дебюта к убийственно парадоксальному финалу. Именно он придумал гремлинов и Чарли с Шоколадной фабрикой. Даль и сам очень колоритная личность; его творчество невозможно описать в нескольких словах. «Более всего это похоже на пелевинские рассказы: полудетектив, полушутка — на грани фантастики… Еще приходит в голову Эдгар По, премии имени которого не раз получал Роальд Даль» (Лев Данилкин, «Афиша»)


Благие дела

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Подозрительные предметы

Герои книги – рядовые горожане: студенты, офисные работники, домохозяйки, школьники и городские сумасшедшие. Среди них встречаются представители потайных, ирреальных сил: участники тайных орденов, ясновидящие, ангелы, призраки, Василий Блаженный собственной персоной. Герои проходят путь от депрессии и урбанистической фрустрации к преодолению зла и принятию божественного начала в себе и окружающем мире. В оформлении обложки использована картина Аристарха Лентулова, Москва, 1913 год.