Следы Атомных богов - [21]

Этот был типичным представителем своего народа. Маленький, худое жилистое тельце и большая голова на тонкой шее. Самыми примечательными деталями были уши и нос. Уши, заостренные кверху, как у эльфов, но намного длиннее, почти до макушки, к тому же покрытые редкими курчавыми волосками. И нос, о-о – персонаж множества анекдотов, шуток и поговорок. «Длинный, как нос у дверга». «Носатый, как дверг». «Будешь везде совать – как у дверга вырастет». Венчал голову небольшой колпачок из зеленого сукна.

– Ну? – не очень вежливо поторопил потенциального клиента она-оно, ибо дверги были гермафродитами.

– Инспектор Владимиров – уголовная полиция Варосса.

Реакция дверга заключалась в том, что он слегка задрал бровь, правую.

– Вот. – Поднатужившись, Владимиров поднял мешок и вытряс его содержимое прямо на конторку. – Расследую серию убийств. Измененная – одна из убийц. Что можете сказать по этому поводу?

Дверг брезгливо потыкал в крысу кончиком пера, затем молча исчез в неприметной дверце за конторкой. Владимиров остался стоять с трупом крысы – дурак дураком. Что дальше? Уходить? Подождать?

По счастью, терзания не продлились долго, дверь снова открылась, появился конторщик, а с ним другой дверг с жидкой седой бородой – явно в окончательной мужской фазе, и колпачок на нем был красный.

– Имен клиентов мы не раскрываем! – Тон его был также далек от дружелюбного. Дверги вообще разговаривали так, словно оказывали собеседнику одолжение.

– Знаю, – вздохнул Владимиров. – Но убито уже одиннадцать человек. Мне поможет любая информация, которую разрешено открыть, – может, намек, зацепка…

Дверг внимательно осмотрел крысу.

– Это не наша работа! – бросил отрывисто.

– Э-э-э, то есть как не ваша? Тело, изменения, механика… Где, кроме Двора Чудес, могли сделать такое? Да нигде!

– Не наша, – стоял на своем старый дверг, – это – Высшая воля.

– Что за Высшая воля? – Владимиров первый раз слышал о таком.

Но дверг уже развернулся и скрылся за дверкой.

– Что такое Высшая воля? – обратился Владимиров к молодому.

Тот кончиком пера указал ему на выход:

– И крысу свою забери.

Глава 21

– …Новые сани начали делать. Полозья – зухарский дуб, специально вымоченный, два отдельных котла с тройным кожухом, система клапанов – на манометр можно и не смотреть, все трубы – медные, на солнце блестят, аж глазам больно, а внутри… – Шейхер оседлал любимого конька, впрочем никогда особо не слезая с него. Сани, все о санях, – халдонийская кожа, рычаги медные, а рукоятки из того же дуба, и, главное, до чего додумались – снегоочистители! Щетка крепится над стеклом, покрутил рукоятку, щетка туда-сюда, и стекло снова чистое! Нет, каково, а!

Инспектор Владимиров медленно и старательно жевал, время от времен кивая, чего Шейхеру для продолжения разговора было более чем достаточно.

– Нет, ты представляешь – очистители стекла! Больше не надо вылезать, морозить задницу, и стоит все это…

Инспектор ел без аппетита. Посещение Двора ничего не дало. И ведь не надавишь на двергов! Осталось переночевать, а завтра – домой и продолжать расследование. Вот разве что в храме Знаний узнать, что означает «Высшая воля». Или, может, у местных поспрашивать, хотя бы у того же хозяина гостиницы…

Наружная дверь открылась, впустив немного холодного воздуха и снежинок – на улице начинался снегопад. Вошел невысокий толстячок в меховой парке с капюшоном. Скинув капюшон, он принялся отряхивать снег. Лысая голова блеснула в свете ламп. Владимиров узнал его – тот самый горлопан, который призывал довериться воле Атомных богов и не изменяться. Инспектор поднялся из-за стола, подошел к нему:

– Давно здесь живете?

Коротышка подозрительно его осмотрел.

– А чего?

– Хочу кое-что узнать, заодно и угостить ужином. Толстяк думал не долго.

– Давай.

– Двадцать, двадцать лет я отдал храму, а этот Камбод – носатый ублюдок – говорит: «Еще раз так сделаешь – выкинем наружу». Кого выкинуть – меня! Да пошел он, да пошли они все! Это не вы меня, это я вас бросаю! Так и сказал. Жалко, носатое рыло Камбоду не начистил напоследок.

Коротышку звали Анатолий, и он оказался из тех немногих людей, которые жили и работали во Дворе Чудес. Чем занимался Анатолий – Владимиров так и не понял, но понял, что тот очень обижен на Двор, отчего и остался здесь митинговать.

– Я, это, как его – некомпетентен. Это я некомпетентен! Подумаешь, записи перепутал, нога не такая получилась. Что с того! Пусть клиент будет доволен, что ему вообще ногу прирастили, а не чего другого. Вот во Дворе Горендвальда, я слышал…

Заказал он немало, ел с аппетитом, что не мешало тараторить без умолку, даже Шейхера заткнул.

– Что такое Высшая воля? – успел вставить Владимиров.

– А?

Толю он застал как раз на вдохе для очередной гневной тирады в адрес Двора и двергов. Толя, не жуя, проглотил очередную порцию тушеных бобов, рука потянулась к баранине.

– Во Дворе сказали, я показал им крысу, наполовину животное, наполовину – механизм, мне сказали – это не они, а воля.

– Ну… – Анатолий оставил баранину, почесал лысину жирными от мяса пальцами, отчего на ней остались блестящие полосы. – С полуночи до утра – время чудес, никто не знает, что там делается в костедробилке.