Следуй за ритмом - [54]

Я пошла в ногу с ним.

– А почему?

Он ненадолго задумался.

– Ты заметила, что сейчас слушателям заходит музыка с карибскими мотивами? Нечто среднее между тропическим хаусом и электронной танцевальной музыкой. Почти все песни «Вакханалии» именно такие. Наверное, поэтому мы так быстро прославились. Попали в струю.

– А Sweet Wine Rhythm написана в другом жанре.

– Верно. Она написана под влиянием соки. Я и так рисковал с ней, но ухудшил положение дел, настояв на вокале тринидадки Дессы Кинг. Компания хотела пригласить кого-то более популярного. Я воспротивился, и поэтому песня из разряда рискованной перешла в разряд невостребованных. Компания решила, что она не стоит вложений.

– Мне очень жаль.

Эйден пожал плечами.

– Это бизнес, – отозвался он и через пару секунд добавил: – Мне тоже Sweet Wine нравится больше всего. Давно уже я не работал с таким удовольствием над песней. Будь моя воля, я бы весь альбом сделал с участием певцов соки.

– Так сделай.

– Это не так просто.

– Не понимаю почему. – Если он смог записать Sweet Wine Rhythm, то почему не может записать целый альбом? Почему он должен писать неинтересную ему музыку? Видно, поэтому его и настиг творческий кризис. – Мисс Би сказала мне сегодня утром одну вещь. Она сказала, что если ты занимаешься тем, что тебе не по душе, то не достигнешь вершин, поскольку тебя всегда будет что-то сдерживать.

– Думаешь, мне стоит попробовать? – Эйден остановился и повернулся ко мне. – Думаешь, я не должен сдерживаться? – Он произнес это так, словно речь шла не только об альбоме и все было гораздо серьезнее.

Мне хотелось ответить «да», но я заколебалась.

– Возможно. Не знаю.

На лице Эйдена отразилось разочарование.

Глава 25

Водопад мы сначала услышали и только потом увидели. Он был выше, чем помнился мне. Поток пенистой белой воды каскадом падал с обрыва, обрамленный серыми камнями и пышной зеленью. Несколько человек плавали, остальные отдыхали на больших валунах, окружающих озерцо. На противоположной от нас стороне туристы поднимались к верхним ярусам водопада.

Шумела листва деревьев, пели птицы. Воздух гудел от шума падающей воды. Я вдруг воодушевилась. Поездка сюда вызывала у меня неоднозначные чувства, но теперь, по прибытии, меня охватило радостное предвкушение.

Пока Даррен объяснял остальным, как мы будем подниматься наверх, я скинула шлепки и направилась к сверкающему озерцу. Я шла маленькими шажками, осторожно, чтобы не поскользнуться на скользких камнях. Между камнями сновали рыбки, в кристально чистой воде видны были покрывающие дно галька и ил.

Нахлынули воспоминания: позирующая у водопада мама и снимающий ее новой цифровой камерой папа. За подобными воспоминаниями обычно приходит невообразимая печаль. Но не в этот раз. Да, я почувствовала легкую грусть, но еще и щемящую сладость.

Я оглянулась на ребят. Эйден с Дарреном пытались уговорить всех подняться наверх. Эйден тоже не горел желанием сюда приезжать, но, оказавшись тут, был решительно настроен проделать весь путь туриста.

– Подъем – обязателен! – горячился он, усиленно жестикулируя. – Иначе зачем мы вообще сюда ехали?

Эйден обычно никогда не распалялся, но тут его пробрало. Он был страстно увлечен Тобаго. А страсть всегда была ему к лицу.

– Как настроение? – появился позади Малёк. Он непрочно встал на одном камне двумя ногами. – Что чувствуешь в окружении всей этой природы? Вдохновение не накатывает?

– Неа. – Я окунула пальцы ноги в воду. Их тут же обожгло холодом. – Ай, – выдернула я их. – Ледяная!

Малёк надулся.

Я вздохнула.

– Ну что? – Я показала ему свои рисунки, чтобы притушить его любопытство, а не разжечь. Надо было думать, что он на этом не успокоится.

– Разве я о многом прошу, Рейна? Всего лишь о десятифутовом портрете себя любимого. Я даже разрешу нарисовать тебе на заднем фоне пару деревьев.

– Нет.

– Посмотри на меня, – показал он на свое лицо. – Признай, что оно должно быть запечатлено на холсте. – Я пошла прочь, но он последовал за мной. – Ладно, ладно. Как насчет пари? Если я выиграю, ты меня нарисуешь.

Я фыркнула. Как бы не так. На этой неделе я уже облажалась с пари.

– Да и необязательно делать портрет десятифутовым. Черт, да можешь вообще не рисовать меня. Нарисуй хоть что-нибудь. Что угодно. На память.

Поскольку я продолжала идти, Малёк поспешил добавить:

– И я до конца отпуска не буду приставать к тебе с вопросами о рисовании.

Я остановилась.

Он просиял так, словно я уже дала согласие.

– Хорошо. – Хотя бы выслушаю его. И потом, если проиграю пари, могу выдать свой старый рисунок за новый. Он ни о чем не догадается. – На что ставим?

Малёк на секунду задумался, потом заявил:

– Ставлю на то, что Элиза все оставшееся утро не будет пялится в мобильный. Нелегкая задача, но, уверен, я справлюсь.

– Да ладно. – Я кинула взгляд на ребят. Элиза стояла чуть поодаль от остальных, уставившись в телефон. – Что получу я, выиграв пари?

– Сама скажи. Чего ты хочешь? Деньги? Драгоценности? Машины? Мою безграничную преданность?

– Я не хочу… Погоди. Машины? Прямо во множественном числе?

Малёк беспечно пожал плечами.

Я поразмышляла чуток и решила:

– Хорошо. Если Элиза не отлипнет от телефона, я хочу, чтобы ты рассказал мне, почему назвался Мальком.