След зомби - [15]

— Продолжим? — спросил Мастер.

— Охотно, — согласился Генерал. — Что у нас там дальше? — обратился он к Очкарику.

— Вопрос о стукаче, — подсказал Мастер.

— Заткнись! — рявкнул Генерал. — И запомни, сынок, технички тебе не по зубам. У них есть запасные маршруты с ловушками, где твоих хреновых сыщиков разделают под орех. Получишь их под расписку, упакованных в очень маленькую тару. И лично — лично! — сдашь родителям. Щ-щенки! А сам по миру пойдешь. Или посадим. Придумаем, за что. У меня рука не дрогнет. Ты же никто!!! - заорал вдруг, надсаживаясь, Генерал. — Тебе даже запрет на профессию не нужен — у тебя ее не-е-ет!!! Ты сдохнешь под забором! Ты что, до сих пор не понял, что ты никому, кроме нас, не нужен? Ты ботинки лизать должен мне и вот ему…

— Да пусть он ищет этот Техцентр, — вступил Очкарик. — Вот там-то его точно убьют. А не убьют — нам отдадут. А тогда он у нас вот где будет. — Очкарик сжал хилый кулачок. — Тогда-то мы на него уголовное дело и откроем.

Мастер покачал головой и цыкнул зубом.

— Я испуган, — сказал он.

— Ничего, — утешил его Генерал. — Сейчас не боишься — потом испугаешься. Когда поймешь, что шутки кончились.

— Надо бы вам заглянуть ко мне в Школу, — сухо сказал Мастер. — И прокатиться разок с парнями на расчистку. Это отбило бы у вас охоту угрожать мне.

— Я был на трех войнах, — отмахнулся Генерал. — Я видел такое… И вообще, это бесплодный разговор. Я не могу приехать в Школу. И я тебе не угрожаю. Я просто хочу поставить тебя на место.

— А я и так на месте, — сказал Мастер. — И заменять меня более удобным человеком не имеет смысла. Школе нужен Мастер, а не старший. Либо будет такой же, как я, либо никакой.

— Это мы еще посмотрим. В смысле — посмотрим на твое поведение.

— Нечего смотреть, — отрезал Мастер. — Я лучше знаю. И либо ваш информатор — тупица, либо вас просто не интересует атмосфера Школы. Конечно, с Базы вам могут передавать результаты тестов, психограммы, всякую прочую муть. Но так вы никогда не поймете главного…

— Ну-ну, расскажи нам, отсталым, — скривился Генерал.

— Мы все больны, — сказал Мастер. Он глядел куда-то в стену между Генералом и Очкариком, и Генерал поймал себя на мысли, что вот сейчас впервые за всю эту мучительную беседу Мастер искренен и поворачивается к нему, Генералу, именно той стороной, которую Генерал видеть никак не хотел бы. Он отталкивал от себя это лицо, проступившее сквозь привычную маску Мастера, — слишком много на этом лице отпечаталось боли и слишком легко его было полюбить…

— Хотим мы того или нет, мы ненормальны, — говорил Мастер. — Что делать, если раз в три дня, а то и через день, а то и неделю кряду ты сражаешься с тем, чего представить себе нельзя? Что противоречит твоим понятиям о мироздании? А в свободное время только об этом и думаешь? И никому, кроме таких же бедолаг, не можешь об этом рассказать… Потому что тебя для начала высмеют, а потом сочтут ненормальным. Интересное положение, да?

Мастер прикурил очередную сигарету. Пепельница была уже полна окурков с изжеванными фильтрами.

— А рассказать-то очень хочется, — продолжил Мастер, вздыхая. — Каждый раз, когда ты задумываешься о тварях, о дырках, о судьбе десятков тысяч людей, пропавших без вести, обо всей этой ненависти, тебя скручивает от боли и отвращения. Ты просто должен кому-то пожаловаться. А ведь это — сокровенное, выплескивать его на случайных людей нельзя. И однажды ты сдаешься…

— Мы знаем, что вы нарушаете подписку, — кивнул Генерал.

— Спасибо, что не наказываете. Вот за это — спасибо.

— Да ладно, — отмахнулся Генерал. — Ты ведь прав.

— Да, я прав. Но вы видите только самый край этой правды. Обеспечить секретность… А человеку больно, понимаете? Поэтому он берет и плачется в жилетку своей женщине. И видит, что ему не верят. На словах верят, а на самом деле — нет. Поэтому с того дня, как он ей открылся, он начинает ее потихоньку терять. И она его отталкивает, да и он ей не может простить, что не поверила. Неважно, расстаются они или нет, — охотник привыкает к тому, что все его интересы замыкаются в стенах Школы. Но Школа — это клан, и чем больше злобы он впитывает, тем выше напряжение внутри. Даже самые нелюдимые из охотников нуждаются в общении… в общении с внешним миром. Но он для нас закрыт. Можете себе представить, до какой степени мы любим Школу и одновременно ее ненавидим?

— Откровенно говоря, — признался Генерал, — в таком свете я эту проблему никогда не рассматривал. А с Базой у вас как? Не чужие вроде люди…

— Не чужие, — согласился Мастер. — Но сенсы в массе своей избегают тесных контактов. Им с нами противновато. Они чувствуют, какой злобой мы залиты под самую пробку. И вот что получается: охотник минимум треть своего времени проводит с людьми, психика которых перегружена до упора. Остальные две трети он тоже напряжен, потому что старается ни на кого не выплеснуть то, что у него накопилось. И постоянно рядом с ним такая же собака. Пыльным мешком трахнутая… Вы бы видели мою Карму! Она тварей ненавидит, у нее на тварей уходит много сил, и после этого у псины неадекватная реакция на людей. Безропотно пускает в дом гостей. Чужаков — на свою территорию! Обнюхает, поймет, что гость живой, — и идет себе дальше спать. Тьфу! И это зверь, специально обученный нападению на двуногих прямоходящих! Боевая псина… Я вас утомил?