— Черт, — вздохнула Нина убито. — Черт! — отбросила смятую травинку и раздраженно сорвала новую.
Мы сидели на берегу. Великая шотландская река Твид катила мимо свои древние волны. И наплевать ей было, что тут две растерянные молодые женщины ждут полицию. И плевать, что у самой кромки воды лежит труп. И уж тем более ее не волновало, что в развалинах баронского замка сибирский киборг охраняет осколки робота-снайпера нефедерального производства.
Она текла себе и текла. Как текла две тысячи лет назад и как будет течь через тысячу лет, когда про двух женщин, труп, киборга и робота все позабудут.
— Дел?
Я кивнула.
— Август скоро вернется? — с надеждой спросила Нина.
— Понятия не имею.
— Черт.
Я промолчала.
— А ты без него точно не можешь заключить договор о расследовании?
— Почему не могу? Могу.
— Слушай, я просто не в курсе: если я, например, заключаю с тобой договор, я обязана что-то говорить полиции?
— Ты и так не обязана. Это задача детектива — убедить тебя помогать следствию. Другое дело, что молчание может сработать против тебя.
— Нет, нет. Вот смотри: я тебе расскажу все, а полиции могу не рассказывать вообще ничего? Это не будет использовано против меня?
— Если у полиции будет подозрение, что ты виновна, тебя задержат в любом случае.
— Да это фиг бы с ним… Ну то есть не совсем… Присмотришь за моим сыном, если что?
Я тоже потянулась за травинкой.
— Что ты натворила?
— Да я ничего. Не, честно. Просто я знаю этого парня. Его зовут… звали Мигель Баш. Ты не думай, он мне даже не нравился. И я ему… не знаю, но вел он себя так, словно у меня нет пола. Странно для эльдорадца, да? Они ж горячие, строят глазки всем подряд, а он эльдорадец. Беженец. Прости, я так скомканно… Короче, мы знакомы. И я думаю, его убили из-за меня. Он мне одну тайну доверил, не тайну даже, а так, намек, а я… Ну, у меня был сложный период, ты знаешь, в общем, я проболталась. Да нет, это не то, что ты думаешь, там была угроза для другого человека, я его предупредила. А могли подумать, что это сделал Мигель. И теперь его убрали. За длинный язык. А я не могу, вот хоть режь меня, не могу этого рассказать в полиции. Потому что полиция только начнет, а потом за дело возьмутся федералы, и Йен все узнает…
Ничего себе детектив, подумала я. Какие, однако, знакомства у нашей примадонны. Что за чушь… Идиотизм… Давно никому не удавалось так меня ошарашить. Мигель откровенничал с Ниной? Зачем? Хотел передать сообщение? Кому? Мне? Ладно, разберемся. Сейчас надо эту дуреху выручать.
— Притворяться умеешь?
— Что? А, да, конечно. Я невеликая актриса, но любой, кто выходит на сцену, немного того… актер…
— Тогда рыдай, — очень равнодушно посоветовала я, уже заметив вдали полицейскую машину.
— Рыдать? А, поняла.
И сидит, главное дело, глазами лупает.
Я пихнула ее в бок:
— Ты плакать будешь или как?!
Нина тут же зашлась в самой натуральной истерике, какую я только видела. Ничего себе «невеликая актриса»! Я обняла ее за содрогавшиеся плечи и тихо зашептала на ухо:
— Ты ничего не знаешь. Ты в шоке. Ты известная певица, тонкая натура. На тебя напали собаки, потом ты увидела, как убили человека. Ты вообще его не разглядела, не знаешь, встречались ли вы когда-нибудь или нет. Тебе не до того было, чтобы разглядывать. Ты сначала решила, что он ранен, поэтому помогла мне вытащить парня из воды и перевернуть. Но когда увидела рану, потеряла душевное равновесие. Тебе нужен покой и тишина. Ты на адреналине еще побегала за мной, уже ни черта не соображая, а сейчас у тебя отходняк. Ты…
— Да знаю я! — сквозь зубы и рыдания процедила Нина. — Вообще, пусть спросят у ребят с Эвереста, какая я нервная!
Будут они спрашивать, как же. Вот прямо вижу, как полицейские узнают у своих коллег с Эвереста, правда ли Нина Осси способна разрыдаться при виде трупа. Скорей уж их заинтересует мое прошлое. А мое прошлое такое, что лучше бы вовсе не заикаться о нем.
Хотя… А почему, собственно говоря, нет?
И я набрала номер федерального агента Харрис.
* * *
Вера Харрис, аккуратная женщина не первой молодости, была все еще очень привлекательна. Чуть выше среднего роста, сухощавая, гладкая и строгая. Ровная стрижка в стиле «маленькая головка» облегала ее правильный череп буквально волосок к волоску. Приличная прямая юбка из твида достигала точно середины колена. Макияж — сдержанный, в естественных тонах. Жакет — самую малость притален, и то потому, что старомодно длинный. Был бы прямым — казался бы мешковатым, это непроизвольно притягивало бы взгляды, а Вера не хотела ничего притягивать. Она всегда точно знала, чего хочет. На работе — только агент. Дома — только жена и мать. Я ни капельки не сомневалась, что, придя домой, она снимает твидовый костюм и прячет его в самый темный угол гардероба, надевает платье в цветочек или даже шелковое кимоно, смывает с гладкой головы средства для укладки волос и превращается в растрепанную веселую птичку с ласковой кличкой Лоло или Виви. Идет готовить ужин для семьи, используя рецепты бабушки, играет с детьми в куклы, а с мужем перед сном — в покер на раздевание. Но все это — лишь до того момента, когда утром включается будильник. Тогда она принимает душ, уходит в гардеробную — и перевоплощается в агента Харрис.
