След в прошлом - [80]

Предчувствие его не обмануло, раздался звонок дежурного, уведомившего о прибытии подполковника Ломакина. Семён вышел навстречу своему давнему другу, которого знал ещё по совместной учёбе в школе военной контрразведки.

Друзья обнялись.

— Как доехал? — поинтересовался у друга Семён. — Не заплутал в нашем городе?

— Центр города отыскать было несложно. Если бы я не смог этого сделать, то меня на следующий день следовало списать в запас, — отшутился Максим.

— Сейчас, Максим, мы зайдём с тобой к начальнику управления, потом пойдём ко мне…

— Генерал в курсе наших дел?

— Да, в курсе. По факту похищения моего доверенного лица — Тимофеева Евгения Николаевича неизвестной нам криминальной структурой, мной возбуждено уголовное дело.

— А это ты правильно, Сёма, сделал, что включил Женьку в разряд доверенных лиц и возбудил уголовное дело. Таким образом, мы войдём в правовое поле по защите своего негласного сотрудника. Кстати, как он там?

— Нормально. Все расскажу потом…

Генерал-майор Нефёдов — начальник областного управления ФСБ был не занят, поэтому принял их сразу.

Максим представился ему форме, как предписано уставом.

— Проходите, присаживайтесь на диванчик. Сразу чувствуется в вас, Максим Александрович, военная косточка, — подметил генерал.

Максим улыбнулся.

— Учёба в пограничном училище и последующая служба в органах военной контрразведки оставили, товарищ генерал, неизгладимый след. — Впрочем, для контрразведчика это один из демаскирующих признаков, — заметил он.

— Согласен с вами — признак действительно демаскирующий. Вы в настоящее время, Максим Александрович, находитесь в отпуске?

— Так точно, товарищ генерал, в отпуске. Я не мог своего боевого товарища оставить в беде, поэтому взял отпуск.

— Понимаю вас, не для того, вы его под душманскими пулями вытаскивали из горящего бэтээра, чтобы в мирной жизни его терзали бандиты…

— Именно так, товарищ генерал, не для того…

— Трудно пришлось в Афганистане? Как я понимаю, воевать с автоматом в руках не позволяли наши инструкции и приказы, и это обстоятельство вряд ли способствовало росту авторитета сотрудников Особого отдела среди бойцов.

— Вы правы товарищ генерал. Многим из нас приходилось изворачиваться, чтобы не нарушать эти самые инструкции и в грязь лицом не ударить. За что нередко получали взыскания от своего руководства. Иногда изворачивались, как могли, полагая, что время нас рассудит.

У моего боевого товарища однажды была непростая ситуация. В Особый отдел поступила информация. Что группа пограничников во главе с капитаном сознательно нарушила границу с Пакистаном.

Перед группой стояла задача взять базу «душманов», где находился мини-завод по изготовлению пуль, аналогичных американским пулям «дум-дум» — со смещённым центром.

Атака базы в лоб грозила большими людскими потерями. Капитан, поразмыслив, взвесив за и против, принял решение разделить бойцов на две группы и атаковать базу с тыла, откуда «душманы» не ждали нападения.

Но для этого манёвра им пришлось пересечь пакистанскую границу. Операция прошла более чем успешно. Пограничники не понесли потерь, база «душманов» была уничтожена.

Кадры начали уже строчить наградные листы на отличившихся бойцов, капитана вообще решили представить к званию Героя СССР, но тут вмешался Особый отдел.

Начались ежедневные допросы и расспросы…

У руководства отдела преобладало ярко выраженное желание получить доказательство, что капитан приказал пересечь границу…

Мой же коллега, в оперативном обслуживание которого находилось это подразделение, решил сделать иначе и взял грех на душу… В итоге пограничники встали горой за своего командира, утверждая, что они сами не сориентировались на местности, их заход был случайным.

А с отличившихся в бою бойцов, что возьмёшь? Их оставалось только представить к правительственным наградам, что и было сделано.

Боевой капитан остался служить в погранотряде и большего авторитета, чем у него, ни у кого в части не было.

Мой коллега получил выговор, но о своём маленьком лукавстве никогда не жалел. — Вот такая была история, — завершил свой рассказ Максим.

— Да уж, — покачал головой генерал. — На войне мерки особые, потому как всё связано с жизнью людей. Поучительную историю вы рассказали, Максим Александрович, особенно с позиции сегодняшнего дня.

Я не понимаю своих коллег из военной контрразведки, которые принялись так рьяно гнобить этого умного и отважного офицера, уничтожившего со своими бойцами базу «душманов».

Капитан рисковал очень сильно, если были бы потери, то несмотря ни на что, он пошёл бы под трибунал. Думаю, что это понимали и пограничники, которые встали горой на его защиту.

Афганская война для многих её участников явилась истинной школой мужества, проверки их человеческих качеств.

— Вы правы, товарищ генерал, — проникновенно сказал Максим. — Скажу о себе. Афганистан, как бы это странно ни звучало, дал мне многое. Я не жалею о том, что был на этой войне. Там я прошёл школу на всю оставшуюся жизнь. Я никогда не смогу забыть лица афганских детей, которые протягивали нам свои грязные ручонки с хлебом и маслом.

Не смогу забыть, и какой ценой далась нам эта война. Поэтому я сейчас здесь, в вашем городе, по велению моего сердца…