След в прошлом - [79]

— Доводилось слышать эту поговорку, а также и о том, что спешка нужна при ловле блох! — неожиданно для себя сдерзил ему Шенкель.

— Ладно, Эдуард, не обижайтесь на меня, — к его большому удивлению вновь отыграл назад Рахимов. — Что думаете дальше делать?

— Установим, в каком роддоме её приняли. Если патологии не будет, то через неделю она окажется дома. К этому времени мы дожмём инвалида. Думаю, узнав, что его жена в родильном доме, где всякое случается, он будет сговорчивее и не станет препятствовать нашей сделке, — изложил свой план Шенкель.

— Ну вот, это уже бальзам на израненную душу шефа, — осклабился в широкой улыбке Рахимов. — Думаю, что по итогам этих двух покупок вас ожидает серьёзная премия в размере пяти тысяч долларов.

Как вы считаете, такая добавка к окладу не повредит вам?

Лицо Шенкеля просветлело.

— Не повредит, это точно. Разрешите идти?

— Идите! Жду вас с хорошими новостями…

Из кабинета своего шефа он вышел окрылённый, не подозревая и не догадываясь, что беда уже стучит ему в дверь…

Глава четвёртая Рождение дочери

Роды начались ранним утром. Даша старательно и правильно тужилась, потому как понимала, что рождение здорового ребёнка сейчас во многом зависит от неё самой…

На свет появилась девочка, как и хотелось. Даша была счастлива. Её с дочерью поместили в отдельную светлую, светлую палату.

На вторые сутки, когда у неё появилась молоко ей стали приносить дочь для кормления. Молока у Даши было много, отчего грудь значительно выросла в объёме. Женьке она бы точно понравилась. У моей проказницы две такие разницы, — промурлыкала она, и озорная улыбка пробежала по её лицу.

Имя для девочки они с ним не успели выбрать, и теперь её всякий раз занимали мысли как же назвать назвать дочь. Ей хотелось назвать Марией, в честь любимой бабушки, но в конечном итоге она решила оставить право назвать дочь за её отцом…

Шенкель сидел за столом и пил кофе. В дверь кабинета постучали. Вошёл его заместитель — Афанасьев Александр Петрович, бывший прокурорский работник.

— Эдуард Моисеевич, местонахождение Тимофеевой установлено, — радостно сообщил тот, прямо с порога. — Она вчера родила девочку. По дороге к вам у меня в голове появился план, как оживить ситуацию с Тимофеевыми.

— Вот даже как? — удивлённо посмотрел на своего заместителя Шенкель. — Очень любопытно. Поведай-ка мне, что родилось в твоей буйной головушке. — Шенкель вышел из-за стола. — Кофе? Или может сто грамм виски?

— Лучше чашечку кофе…

Секретарь принесла кофе и баранки, которые любил Афанасьев.

— Недавно я встретил в городе одну девушку, — сказал он, разламывая баранку. — Мария, так зовут её, несколько недель назад откинулась из тюряги. Я её хорошо знал. Некоторое время мы с ней были даже любовниками, но потом она задурила.

— Загуляла, что ли?

— Не то чтобы загуляла… — Афанасьев сделал паузу, — она совершила непреднамеренное убийство своего новорождённого ребёнка. Её осудили, она отсидела в колонии два года, и как я понимаю, она прошла там огонь, воды и медные трубы.

— А разве справедливое наказание не оказывает ныне воспитательного воздействия? Или её осудили не справедливо? Не ты ли её, Петрович, часом засадил в колонию? — с иронией в голосе спросил его Шенкель.

— Нет, ни я. Что и как там случилось, я точно не знаю, знаю лишь то, она была пьяна и ничего не помнит. Однако народ молвит, что она свою дочь сознательно задушила…

— А уж не твой ли это был ребёночек, Петрович? — осклабился в кривой улыбке Шенкель.

— Нет, не мой, — побледнел Афанасьев.

— Ладно, рассказывай дальше. Проверку прошёл.

Афанасьев вымучил улыбку на своём лице.

— Так вот, с Марией можно потолковать.

— Насчёт чего?

— Предложить ей выкрасть у Тимофеевой из роддома ребёнка. У Марии сейчас сложное материальное положение. Она точно согласится. Пообещаем её, что заплатим три штуки баксов. Замаскируем её под роженицу. Оденем в стандартную для этого места одежду — халатик, тапочки.

В таком одеянии она с лёгкостью проникнет в роддом, а украсть ребёнка для такой опытной девушки, как Марии, труда особого не составит. Тем более что Тимофеева лежит в отдельной палате, из которой её выманить будет легко.

— Да уж, — протянул Шенкель, — после этого нам с тобой, Петрович, останется пить по ночам кровь невинно убиенных младенцев, и мы полностью состоимся как ироды.

— Но мы же, вернём ребёнка матери, — принялся оправдываться Афанасьев.

— У нас сидит в заточении её муж, а тут ещё и ребёнка у неё украсть — это будет полный перебор. А она ведь согласилась нам продать свой земельный надел. Может, и продала бы, если в роддом не угодила.

Съезди-ка лучше вечерком с Володей к афганцу, посмотри как он там, какие песни поёт, сообщи ему новость, что дочь у него родилась. Это его расслабит.

— Хорошо, я сделаю так, как вы сказали, — протяжно вздохнул Петрович, он явно был недоволен тем, что его план был отвергнут.

Семён Николаевич Терехов — заместитель начальника отдела по борьбе с терроризмом УФСБ по Омской области, в звании подполковника, периодически прерывал чтение документа и вскидывал глаза на стену, где висели настенные часы, так как с минуты на минуту должен подъехать Максим Ломакин.