След в прошлом - [40]

— Глядя на фотографии, я, не без иронии, поинтересовался: «Это не иначе как результат совместных ротных учений?»

Полковник сурово сказал мне в ответ.

— Поверьте мне на слово, капитан, история когда-нибудь подберёт правильные слова, оценивая тех, кто лгал своему народу, скрывая от него правду об афганской войне.

Позже, у себя в Пяндже, мне довелось однажды услышать от офицера-пограничника, имевшего боевой опыт, ироничное и одновременно мрачное высказывание: «Против нас воюет афганский народ».

Эти его слова обожгли моё сознание, но я понимал, на чём зиждилось его высказывание.

Для каждого моджахеда является большой честью умереть в бою с «советскими оккупантами», — так они нас там называют.

Мне порой самому казалось, что сила, которая противостояла нам в горах и «зелёнках», обладала способностью мистического Змея-Горыныча: на месте одной отрубленной головы появлялись и две, а то три новые.

Там, где мы ещё вчера уничтожили душманов, появлялись новые, которые дрались ещё ожесточённее, и у них всего было в избытке — оружия, боеприпасов, провианта, медикаментов. На них стояли клейма стран-изготовителей десятков стран…

— Дядя Володя, — неожиданно для всех обратился к нему с вопросом Тёма, — и вы всех фашистов в своём Афгане победили?

Лица, сидящих за столом гостей, озарили улыбки.

— Да, Тёмочка, мы их победили! — ответил ему Терехов. — А для взрослых скажу, наши парни героически дерутся с душманами не за какие-то мутные идеалы апрельской революции, не ради непонятного интернационального долга, а потому, что так требуют приказы командиров, так требует боевая ситуация.

Наши ребята не только защищаются от нападений, но и сами часто нападают на душманов, изматывают их, постоянно проводят боевые операции.

И справедливости ради скажу, что делают они это, опираясь на местное население, с учётом их обычаев и традиций. — Вот так, Леночка, наши парни и воюют там, — заключил он.

Лицо Терехова на миг посуровело. Он бросил взгляд в сторону мужчин. — Предлагаю отставить в сторону бокалы и налить в рюмки водки. Я хочу предложить третий тост. Давайте выпьем, молча, и не чокаясь. — За тех парней, которые не вернулись из боя! — произнёс он твёрдым и суровым голосом.

На глаза у Дуси и Елены Феликсовны навернулись слёзы, зашмыгали носами Леночка и Тёма. Обстановка за столом стала раскисать. Спас её Володя, он предложил отметить назначение Николая на должность начальника заставы и перевод Максима. Это предложение было с радостью подхвачено…

Разошлись по домам уже поздно вечером…

Максим долго не мог уснуть, в его голове то и дело роились мысли о долге, об обязанности перед своей Родиной. Среди них были и зловещие тирады, направленные в адрес московских политиканов, ратовавших в тиши московских кабинетов за бестолковую и ненужную войну в Афганистане.

Если он ранее даже и не задумывался об афганской войне, то сейчас отчётливо осознавал, что такая война не нужна советскому народу, она является наихудшей из всех её типов.

Жертвы, приносимые ей теми, кто идёт на поле боя, руководствуясь ложной целью, бессмысленны. И самое большое преступление московских политиканов — бросать свои войска в сражения, которые можно было избежать.

Вконец измученный терзаниями, Максим понял, что заснуть ему вряд ли удастся, он набросил на себя халат и вышел на кухню. Там отыскал чайник, наполнил его водой и поставил на плиту.

Следом за ним вышли Дуся и Елена Феликсовна, они тоже не могли уснуть…

Их разговор затянулся почти до самого утра, но это был уже другой разговор…

Часть вторая

Глава первая Командировка на войну

Командир экипажа объявил, что приземление в аэропорту города Ашхабада состоится согласно расписанию. Пассажирам представится возможность полюбоваться красотами беломраморной столицы Туркменистана, отстроенной заново после разрушительного землетрясения 1948 года.

Серебристый лайнер начал медленное снижение. Максим посмотрел в иллюминатор на водную гладь Куртлинского озера, расстилавшуюся внизу, которая, благодаря утреннему солнцу, стало ярко-голубой, а также на дивную нитку Каракумского канала, утопающую в зелени, столь необычной для пустыни.

Эти неожиданные красоты городских анклавов, закованные в белый мрамор, ослепительно сверкавшие в солнечных лучах, рассеяли мрачные мысли Максима, но это только на мгновение.

Перед глазами по-прежнему стояло плачущее лицо Дуси с десятимесячным сыном Максимкой на руках. Успокаивало его лишь одно — с ними была Елена Феликсовна. Ей по приезде в Новосибирск удалось сразу устроиться на работу, поэтому в материальном плане семья не бедствовала.

Жили они в собственной трёхкомнатной квартире сталинской застройки, в кирпичном доме с высокими потолками и большими окнами, её он выменял на свою алма-атинскую «двушку».

Их новая квартира находилась в центральной части города, неподалёку от места его учёбы. Её месторасположение было также удобно и для Дуси, так как она поступила учиться на заочный факультет юридического института.

Он получил очередное звание «майор» и казалось, что всё в их жизни хорошо и лучшего желать не надо, как вдруг всё переменилось в одночасье. Назначение он получил не в Особый отдел Тихоокеанского пограничного округа, как планировал, а в Особый отдел Среднеазиатского пограничного округа (КСАПО). С этого дня в жизнь их семьи вошла война…