След торпеды - [8]

, и наблюдал за действиями моряков. Командир кашлянул в кулак, давая адмиралу понять, что желал бы услышать от него, все ли на корабле делается как надо. Посредник с хитрецой спросил:

— Простудили горло?

Марков вроде бы стушевался. Помощник поглядел на него с упреком. Капитан 3-го ранга не растерялся, выждал минуту, надеясь, что адмирал скажет еще что-нибудь. Но тот молчал, и тогда командир скупо отозвался:

— Горло в порядке. Скарлатиной и коклюшем не болею.

— А вы, командир, изволите шутить, — добродушно заметил адмирал. — Я шуток не люблю. Я люблю стихи.

— Верно? — удивился Марков и тут же упрекнул себя в душе: зачем так официально? Флагман — человек хотя и строгий, но ничто человеческое ему не чуждо. И вдруг неожиданно предложил: — Хотите, я прочту вам стихи о море?

Адмирал пристально посмотрел на командира:

— Да? Потом, в другой раз…

«Ему не угодишь», — огорчался в душе Марков.

…Корабль шел точным курсом. И хотя штурман был молодой, командир не мог не отметить его мастерство: курс проложил точно, район знает хорошо, а это уже немало для успеха. В серой дымке курилось море. Волны шли накатом, бились за бортом корабля. Чьи-то твердые шаги за спиной заставили Маркова обернуться. Это на мостик поднялся адмирал. Командир шагнул в сторону, давая ему возможность подойти к вахтенному офицеру. Посредник, однако, остался стоять рядом с рулевым. Видимо догадавшись о причине смущения командира, он тихо сказал:

— Вы действуйте как считаете нужным. Меня здесь нет…

У Маркова с плеч будто тяжелый груз свалился. Чего он терпеть не мог, так это опеки. Лучше шишек на лбу набить, но действовать самостоятельно. Особенно дорожил Марков каждым выходом в море, где можно по-настоящему научиться, и проверить себя, и почувствовать свою силу. «Командир рождается в море», — говорил он, и в этой фразе была заключена своя мудрость. Умение, а точнее, искусство командира на учении проявляется по-разному, считал Марков, то ли у него расчет на внезапность, когда противник ничего не видит, ничего не подозревает, то ли неожиданный маневр, сулящий превосходство, пусть даже временное, но весьма важное для атаки нарушителя границы. Непредвиденное в морском дозоре, по мысли Маркова, это то, что не учтено командиром на берегу. Упредить нарушителя — значит навязать ему свою волю.

«Рассуждать всегда легко, — вздохнул Марков. — А вот где затаился подводный нарушитель, не ясно. И посредник молчит, хотя ему многое известно. «Вы действуйте как считаете нужным…» Что ж, спасибо за доверие, товарищ адмирал. Я постараюсь… Вы угадали — я привык полагаться на самого себя».

Марков, однако, волновался как никогда. И не потому, что сомневался в своих людях, нет, работают они слаженно и точно. Неотступно беспокоило другое: когда и где появится нарушитель. Не успел он об этом подумать, как на мостик взбежал запыхавшийся радист и протянул ему бланк радиограммы. Марков буквально вырвал листок из рук матроса. Прочитав текст, задумался. Штаб предлагал искать лодку в районе островов, что высились неподалеку от мыса Белужий. Грунт в том месте каменистый, кое-где из воды торчали глыбы камней. Обстановочка — лучше не придумаешь. Адмирал, видимо, догадывался (а может, и знал) о содержании радиограммы. Он подошел к командиру и словно бы невзначай обронил:

— В море всегда бывают неожиданности…

«Верно, но на этот раз сюрприз мне преподнес родной берег, а точнее, комбриг товарищ Громов», — усмехнулся в душе Марков. Он доложил адмиралу о содержании депеши, потом спросил:

— Разрешите изменить курс?

Адмирал усмехнулся, глядя куда-то далеко в серо-бурое море.

— Сами решайте, сами…

«Ну и посредник. Ничего из него не выудишь», — подумал капитан 3-го ранга.

Корабль зыбко качался на волне. Марков подумал, что к утру на море может подняться шторм. Неделю назад здесь пронесся ураган, выбросивший на песчаный берег небольшое рыбачье судно. Ветер гнал по небу тучи, они летели так низко, казалось, вот-вот зацепятся за мачты корабля. Марков в душе негодовал на ветер. Ему хотелось скорее прибыть в заданный квадрат.

Вскоре показались острова. Над ними курился туман, носились с криками чайки. Командир отметил про себя: птицы кричат к шторму. Вот и мыс Белужий. Штурман доложил: корабль в заданной точке!

2

Марков задумчиво глядел на серое, взлохмаченное море. По нему бежали черно-зеленые, с белой гривой волны. Куда ни глянь — широкий, безбрежный простор, и где-то в его глубинах — подводная лодка. Как иголка в стоге сена. Попробуй найди ее. Марков нервничал, боялся упустить подводного нарушителя. Он даже поставил на вахту акустика мичмана Капицу, хотя замполит возражал, пытаясь убедить его в том, что вахту может нести матрос Егоров. Конечно, акустик он молодой, но хватка у него есть, а опыт приходит со временем.

— Увольте меня, Виктор Савельевич, от ваших экспериментов, — возразил Марков. — Я враг всяких опытов, когда корабль вышел на учения. Да, я за риск, но риск при поиске нарушителя границы — это прежде всего мастерство людей. Тут надо мыслить, анализировать, а не делать опыты. Неужели вы этого не поняли?

Румянцев покраснел, и хотя он никогда не горячился, на этот раз вспыхнул: