След торпеды - [52]

— Света едет в Ленинград. У ее матери какие-то неприятности… Прочтите, товарищ лейтенант.

— Неудобно читать чужие письма, — смутился штурман.

— Я прошу вас…

Руднев прочел письмо, и на его худощавом лице появилась улыбка:

— Любит она вас, потому и просит поехать. Кто у нее родители?

— Мать — врач районной поликлиники. Отец работает слесарем на Путиловском заводе.

— Отпуск вам не положен, — заметил Руднев. — Еще и года не прошло, как прибыли на корабль… Вот что, скажите ей, мол, уходим далеко в море, а вернемся, будешь просить у командира отпуск. У вас с ней серьезно?

— Навсегда…

— Понятно… — Руднев помолчал. — А как отец?

— Ее?

— Нет, ваш.

— Я ему ничего не писал. Познакомился со Светой в Кронштадте, на танцах. Скажу вам честно, Павел Семенович, — я люблю Свету и в обиду ее не дам.

— Правильно! — поддержал лейтенант. — Я вот тоже женился в Ленинграде. Привез жену в село и говорю маме: «Вот она, моя подруга жизни, прошу любить и жаловать». А теперь у меня малыш растет…

Вспомнив это, штурман подумал: нет, не может Егоров обманывать, парень он серьезный, а то, что любит играть на гитаре, так в этом нет ничего плохого. Об этом он и сказал Маркову и тут же добавил:

— Я еще покумекаю на карте, посмотрю лоцию, поговорю с акустиком, а уж потом…

Марков прервал его:

— Добро!

Через час по кораблю раздался сигнал на обед. За столом Марков был грустный. Это заметили все, особенно помощник. Он-то и подал первым голос, высказав мысль, что лодка не могла нарушить наши территориальные воды. Однако ему решительно возразил командир электромеханической боевой части, напомнив случай с английской подводной лодкой. В девятнадцатом году она скрытно вошла на Балтике в Копорский залив и предприняла атаку против балтийских эсминцев «Азарда» и «Гавриила». Командир английской лодки, перед тем как произвести торпедную атаку, решил всплыть, чтобы лучше разглядеть советские корабли. Комендор Богов с эсминца «Азард» заметил рубку подводной лодки и первым выстрелом из носового орудия попал в нее. Лодка затонула. И не зря в честь подвига комендора Богова на Балтике сложили песню, ее поют и поныне.

Задетый за живое, капитан-лейтенант Лысенков сказал:

— Если желаете, я могу рассказать, как эта бывшая английская лодка потом плавала под нашим советским флагом.

— Я не историк, и мне это ни к чему, — насупился инженер-механик.

— Вот и зря, — вмешался в разговор командир. — История — вещь полезная…

Лысенков поведал о том, как в 1928 году, то есть спустя девять лет после потопления английской подводной лодки в Копорском заливе, эпроновцы подняли ее со дна залива. По тем временам это была одна из новейших подводных лодок в мире. Вскоре лодку отремонтировали, она прошла ходовые испытания и долгое время плавала под советским флагом.

— Ну, этого быть не может! — возразил начальник радиотехнической службы. — Если лодка плавала в составе советского Флота, то почему ее не переименовали?

Лысенков развел руками.

— А я не верю, Сергей Васильевич, — заметил Марков. — Вы, такой эрудированный офицер — и вдруг не знаете. Небось решили меня проверить?

Лысенков покраснел, сказал, что он действительно не знает деталей.

— А я знаю, — Марков отодвинул в сторону тарелку. — Помните, в прошлом году на нашем корабле ходил в море вице-адмирал Холостяков?

— Помню.

— Георгий Никитич Холостяков в молодости ходил старпомом на этой лодке. Он рассказывал мне немало интересного о ней. При восстановлении лодки обсуждался вопрос: следует ли изменить ее внешний вид? Рубка-то была повреждена снарядом. Решили оставить ей вместе с прежним названием и «английскую» внешность. «Мы видели особый смысл в том, — подчеркивал адмирал, — что в лодке, принадлежащей Рабоче-Крестьянскому Красному Флоту, будут узнавать ту самую Л-55, которая была потоплена в девятнадцатом году. Пусть все, с кем придется встретиться в море, принимают к сведению, чем кончается для любителей военных авантюр вторжение в советские воды». Кстати, — продолжал капитан 3-го ранга, — небезынтересно знать, что составители английского морского справочника, когда им пришлось отнести Л-55 к флоту СССР, сопроводили эту строку странным примечанием: «По неподтвержденным сведениям, снова потонула». Но лодка не потонула. На Балтике она охраняла те самые воды, куда вторгалась врагом. И еще одна важная деталь. На этой лодке побывали народный комиссар по военным и морским делам Климент Ефремович Ворошилов и легендарный командарм Первой Конной армии Семен Михайлович Буденный, в то время начальник инспекции кавалерии Красной Армии. После осмотра лодки командир спросил наркома, как будет называться лодка после введения ее в строй. «А вам не нравится прежнее английское название?» — в свою очередь спросил нарком. «Нет, почему же. По-моему, оно годится», — ответил командир. «Тогда пускай так и останется — эль-пятьдесят пять». Я смотрел на адмирала и завидовал ему. Быть старпомом такой лодки!

— Когда я услышал доклад акустика Егорова о шумах винтов подводной лодки, — заговорил штурман, — то невольно подумал: вот бы и нам атаковать лодку, заставить ее всплыть, чтобы неповадно было ей впредь нарушать наши территориальные воды.