След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян - [102]

Войномир предположил, что постарался разнести вести о победе проехавший раньше сотник Журавль, и даже беззлобно ругнулся на сотника:

– Вместо того, чтобы быстрее скакать, этот гонец рассказывает всем о ратных победах…

– Не суди строго, княже, – спокойно возразил воевода Славер. – Может, сотник и ни при чем. Вести всегда бегают очень быстро. Я сам многажды удивлялся, как они распространяются. И даже с подробностями, которых в действительности и не было, и даже быть не могло. Но это все сейчас в твою пользу. Люди в Штржелово уже знают, как ты бояр повесил. Мне никто не говорил про это, но я уверен, что они знают. И относились к этому по-разному, как всегда бывает. Кто-то одобрял, кто-то возмущался. Но теперь все за тебя. После такой быстрой победы ты слывешь защитником и спасителей руян. И хоть всех бояр скопом перевешай, никто тебе слова не скажет. И везде тебя будут встречать радостно. Только ты тоже не хмурься. Народ любит своего князя, и любит, когда князь любит свой народ. Улыбайся чаще…

Войномир тут же советом воспользовался, и широко улыбнулся трем стоящим у дороги девицам. Люди вокруг сразу зашептались, а девицы покраснели, и опустили взгляды в землю.

Славер даже закряхтел от удовольствия:

– Ну, вот… Ты одной улыбкой столько счастья девицам принес, что сам не представляешь. Даже если за ними приданного нет, они теперь самыми желанными невестами в Штржелово станут. Как же, их сам князь заметил! Улыбайся, княже… Все хорошо! У тебя все хорошо! И люди должны видеть это. Тогда и у них все будет хорошо…

Тем временем войсковая колонна добралась уже до парома. Для переправы, даже без дополнительной просьбы, был подогнан к причалу и второй паром, и множество лодок стояли с трапами, готовые переправить всадников и их коней. Таким образом, на другом берегу пролива Войномиру не пришлось дожидаться, когда переправится все войско. Оно переправилось одновременно почти целиком, как переправлялось, отправляясь в сторону Венедина.

Дальше на пути лежала крепость Гарц, которую Войномиру тоже пришлось проехать насквозь – в одни ворота въехать, в противоположные выехать. И всю дорогу по территории крепости рядом с Войномиром ехал воевода местного стражного полка Искр, князь из много десятков лет как захудавшего и обедневшего рода, но честный служака, достойный, как говорили, лучшей участи. Однако Искр был уже стар, и по возрасту не привлекался к исполнению серьезных, ответственных дел. Уже прощаясь с Войномиром за выездными воротами крепости, Искр не удержался, и спросил своим слабым, негромким голосом:

– Скажи мне, княже, правду ли в народе молвят, что ты многих знатных бояр в Коренице перевешал? И, если правда, к чему это привести может? И как нам, вдалеке от столицы живущим, к боярам относиться?

– Как относились, так и относитесь, – ответил Войномир. – А повесить я приказал не бояр, но воров и предателей, что казну княжескую обворовывали, и свою власть хотели выше княжеской поставить. Здесь я разницы не вижу, боярин ли это, дьяк или простой викинг на службе. Провинился, получи по заслугам. Если, воевода, увидишь, что боярин ворует, и ты можешь его повесить. Ты сам – князь, и бояре тебе при встрече в пояс кланяться должны.

Все это слышали здесь же присутствующие сотники и десятники стражного полка крепости. И Войномир услышал, как они зашептались и начали переглядываться. Князь острова, как поняли стражники, дал их воеводе полномочия наводить порядок, по которому все на Руяне давно уже соскучились. И готовы были помочь в этом и старому Искру, и князю Войномиру.

Продумывая свое возвращение, Войномир думал вернуться в Кореницу во второй половине дня. Но эти встречи задерживали его, заставляя менять быструю рысь коней на медленную торжественную поступь. И если в Гарце задержка была не существенной, то уже в Руйгарде пришлось задержаться больше, чем на час, чтобы уважить народ, приготовивший торжественный прием. Князь прекрасно видел разницу между приемом, который при приезде хотели устроить им с князем-воеводой Дражко бояре в Штржелово, и этим приемом. Руйгард все-таки был не только крепостью, прикрывающей с суши не имеющий стен большой портовый Ральсвик. Руйгард и сам был городом с достаточно немалым населением. Да и с окрестных поселений и деревень, как сообщили князю, народ приехал. Народ выражал радость, и презреть это было бы в высшей степени неразумно. Князь Войномир вздыхал тяжко, но подчинялся воеводе Славеру, в который уже раз повторяющему ему старую прописную истину:

– Это княжеская участь, княже. Сам по себе князь может ничего не значить. Любого князя создает народное мнение. И не только князя – вообще, любого правителя. Поэтому о народном мнении все правители заботятся не меньше, чем о ратных успехах…

Глава двадцатая

Отправление полка из Арконы в Кореницу князь-воевода так и не увидел. Даже не сумел познакомиться с сыном боярина Пламена, которому верховный волхв храма Свентовита в Арконе Вандал решил поручить срочно полк собрать. Единственная помощь Дражко в этой экспедиции вылилась в оставление в храме своего стрельца Квашни, который вызвался договориться с братом об открытии ворот. А Вандал, отправив младшего волхва за Кьярвалем, самого Дражко направил в сопровождении сотника Оскола в порт, где экспедиция была уже готова к отправке. И обещал прислать за ними следом носилки с сундуком Веданы для князя Годослава. Сундук передавался через Дражко в надежде, что князь-воевода сумеет его сохранить, и доставить в целостности и сохранности под достаточной охраной. Дражко в глаза еще сундук не видел, и не представлял, какие могут быть в нем ценности. Ключ от сундука Вандал сразу передал князю-воеводе, не сомневаясь в его честности.