След Охотника - [66]

— Это именно ты! Ты подсказала ей поймать меня! — повысил тон Глейн, настолько, что их уже могли услышать.

— Я, — согласилась Морана, стала спокойнее, циничнее. — Так же, как ты отдал меня мещанам, чтобы меня убили.

— Они бы не убили, — проворчал насупившийся Глейн.

— Мне плечо насквозь продырявили. Шрам остался. Представляешь, как больно было?

— И теперь надо, чтобы продырявили меня?.. Да ладно бы просто продырявили, я бы понял, если бы в той ситуации мое ранение могло нас обоих спасти лучше, чем твое. Но ты меня используешь, чтобы Хегана отдать Кроносу, это ведь другое. Этого я не могу тебе простить.

Ведьма и вампир, должно быть, сговорились, потому что после этих слов Морана улыбнулась мягко и с жалостью:

— Не прощай. Но ты наверняка хочешь пить… Воду-то ты можешь от меня принять, чтобы в тебя силой отраву не вливали?

— Как я могу верить, что это вода?

Морана прикоснулась губами к чашке, сделала пару глотков, потом протянула Глейну.

* * *

Бедвир, прямо как служанка, складывал простыни, разбирал кровать. Боевая цепь была убрана на стену вместе с ножом, сам Хеган сидел в кресле, как кукла, смотрел в пустоту. Его опаивали трижды в день, хотя достаточно было и раза, и почти все время Охотник либо спал, либо сидел, уставившись в одну точку, либо сражался. Бедвир остался около него верным псом — переодеть, постелить, отмыть от крови. И каждый день обещал себе, что скоро сможет его вытащить отсюда.

— Там Глейн внизу, в подвале. Наверное, зря они тебя спаивают, ты и так был бы рад ему голову открутить, — невесело пошутил Бедвир и улыбался, раскладывая на постели подушки. Сам он спал в соседней комнате, готовый прибежать сюда на любой шорох. И все надеялся, что шорох этот будет означать, что Хеган наконец пришел в себя. — Да и вообще… Кажется, ты именно об этом мечтал, да, Хеган? Ничего не помнить, ничего не чувствовать, только рубить кого попало… А еще чтобы тебя в покое…

Бедвир обернулся, когда открылась дверь. Вибек замерла в проеме, за ее спиной еще две служанки, но она жестом велела им уйти. Вошла в комнату, остановилась прямо напротив Хегана, сверлила его заинтересованным горящим взглядом. Бедвир для нее — все равно что болонка, только говорящая.

— Рассказывали, что Хеган никого к себе не подпускал, — задумчиво начала Вибек, и Бедвир, придуриваясь и едва сдерживаясь от смеха, доложил:

— Истину говорят, госпожа. Девкам дворовым при попытке себя коснуться руки выворачивал. Крестьянок при намеке на симпатию с их стороны слал по-матерному.

— Так что же, девушки у него не было?

— При мне не было, — кивнул Бедвир и не мог перестать как-то по злому веселиться. Вибек наконец повернулась к нему, пренебрежительно велела:

— Выйди пока. Я тебя позову.

Бедвир поклонился, вышел в коридор, но остался стоять у двери, чутко прислушиваясь к каждому шороху. Что-то в нем еще пыталось веселиться, в ожидании того, что скоро случится. А в то же время царапало изнутри — ведь он так привык, что Хегана может трогать только он. Когда раздался грохот, Бедвир уже прыснул от смеха, готовый отвечать: «Так и не спрашивали» или «А я думал, на войне оторвало», — но вывалившаяся из спальни возмущенная Вибек не сказала ничего. Только ударила в живот своим любимым шилом, потом локтем в затылок со всей силы. Но, даже валяясь на полу, Бедвир не мог перестать смеяться.

— Подонок, — выдохнула Вибек, но оставила его в покое.

Когда затянулась дырка в животе, Бедвир вернулся в комнату, снял испачканную в крови рубашку и обернулся. У Хегана были расстегнуты три верхние пуговицы рубашки, но он такой же неживой и кукольный. Бедвир сел напротив на корточки, зашептал, поглаживая ладони Хегана:

— Завтра. Ты Глейна сильно не бей, потому что потом вас обоих спасут. И мне будет так стыдно, что я променял его на тебя.

* * *

Когда за ним пришли, Глейн сидел на лавочке напротив решетки, уставившись перед собой застывшим взглядом. У прутьев снова та женщина в балахоне, только на этот раз капюшон был снят и видны язвы на лице, какие оставались на коже суккубов от святой воды. Звероподобный демон за ее спиной только один, зрячий. Суккуб еще присматривалась к выражению лица некоторое время, потом осторожно открыла дверь, отошла за демона.

— Встать, — как дрессированному, приказала она. Охотник подчинился. — За мной.

Между ними по-прежнему топал демон, передние лапы волочились по полу. Глейн шел впереди, без спешки, минимум движений. Они спускались куда-то на нижние этажи. Вчера рясу у Глейна отобрали вместе с оружием и ножнами, теперь завели в комнату, где его вещи были аккуратно сложены, оружие почищено и заточено. Словно ему хотели дать хоть какой-то шанс на сопротивление. Но это же Хеган, их не нужно ставить на одно поле и заставлять сражаться, чтобы понять, сколько Глейн продержится против него. Достаточно сравнить то количество умертвий, что за год убил Хеган, и то, что уничтожил Глейн.

Пистолет и рясу ему не отдали, но нож в ножнах на поясе закрепили, даже со знанием дела, крепко. Демон ждал у двери, суккуб закончила с приготовлением и, уже успокоившись, развернулась к выходу.

— Надо сказать… — начала она и пошатнулась, когда нож проткнул ее насквозь через грудную клетку. По инерции Глейн сохранил все то же отрешенное выражение лица, оно словно давало ему еще несколько секунд собраться с силами. Демон тоже это время не реагировал, а потом разинул пасть зареветь. Через открытый рот Глейн и проткнул ему горло ножом, провернул, хотя мог остаться без руки, если враг просто сомкнул зубы. Поблекли темные свиные глаза, туша опала на пол.