След «черной вдовы» - [20]

—  Я понимаю ваше беспокойство и обещаю сделать все возможное, чтобы ответить на классический воп­рос «Qui bопо?» — в чьих интересах?

Да-да, — быстро подтвердил президент, — имен­но так. Кви боно?..

—   Где встретимся? — спросил Грязнов. — Ты — за мной или я — за тобой?

—   Если хочешь, подъезжай к Генеральной в районе одиннадцати, я тут кое с какими бумажками повожусь. Чистку конюшен устраиваю. А Костя на вокзал прибу­дет со своей свитой в лице Володьки Поремского, как обычно, к половине двенадцатого. Так что успеем.

—    Вооружение?

—   Традиционное.

—   Понял. До встречи...

Последнее относилось к спиртному. Провожая, к примеру, того же Турецкого в Петербург, Костя при­возил на вокзал фляжку коньяку — это уже на дорогу, благо она долгая, до самого утра. А Грязнов в таких случаях прибывал пораньше с поллитровкой того же напитка, которую они, как правило, успевали ополо­винить до появления Кости, на что тот не обижался. Но теперь, поскольку Меркулов ехал в одном купе с Поремским, дорогу должен был обеспечивать Володь- ка. Александру же со Славкой оставалось их достойно проводить. Другими словами, постоянной Славкиной бутылки должно было для предотъездного тоста впол­не хватить. Вот сколько полезной информации можно вложить иной раз всего в две короткие фразы: «Воору­жение?»— «Традиционное».

Поремскому, у которого все еще было впереди, Мер­кулов велел оставаться в купе, а сам вышел с Турецким и Грязновым на перрон. Они прошли немного вперед, чтобы иметь возможность спокойно поговорить. И Александр пересказал — не буквально, а в принципе — о своем сегодняшнем вояже в Кремль. «Черная папоч­ка», как понял теперь Турецкий, оказалась для Мерку­лова полной неожиданностью, что Костя и не стал скры­вать. И даже посмурнел от такого недоверия к своей персоне со стороны первого лица. Но Турецкий поспе­шил его успокоить, предположив, что, возможно, у пре­зидента был свой взгляд на этот счет. И он вовсе не со­бирался скрывать свою точку зрения от человека, ко­торому и поручалось разобраться во всех этих делах, просто он мог не торопиться перегружать Меркулова недостоверной, по его мнению, информацией. Всему, мол, свое время. Так-то оно так, да что-то все-таки не складывалось ни с версией о «чеченском следе», ни с международным терроризмом. Конечно, пролита кровь неизвестной женщины, возможно, даже и шахидки, но что-то оставалось нарочитое, будто наигранное, в орга­низации покушения.

Ну, во-первых, дублирующий автомобиль — облег­ченный, не бронированный, потому его всего и посек­ло осколками. А за усиленной стенкой шофера даже не задело. Так что же тогда — действительно покушение? Или акт устрашения? Это ведь, как говорят в Одессе, две большие разницы. Соответственной окажется и ре­акция правоохранительных органов — тех, кто прича­стен к расследованию.

Но тогда получается, что и «черная папочка» могла всплыть сейчас на свет лишь для того, чтобы помочь перевести стрелки? С международных террористов, по­желавших одним ударом избавиться от российского и американского президентов, на внутренние бандитские, так сказать, разборки местных уголовников, рискнув­ших устроить показательный фейерверк в надежде на то, что российский президент пойдет на определенные уступки? Кого-то освободит, кого-то помилует и так далее? А черт его знает, мотив достаточно реальный — опять же если рассуждать в свете «черной папочки». Если были террористы, то куда смотрели соответству­ющие спецслужбы? Грош им цена. А так — обычный, к сожалению, внутренний беспредел, против которого родной милиции не хватает сил бороться. Другой уро­вень, стало быть.

Грязнов, который в силу занимаемого им в мини­стерстве положения, был в курсе этого дела, но частич­но, в пределах, так сказать, высказался в том смысле, что по оценке взрывотехнической экспертизы на месте покушения сработал заряд взрывчатки от четырехсот до пятисот граммов в тротиловом эквиваленте. Ну и плюс начинка — железки всякие: болты и гайки. Да, шум, гром, урон, гибель смертника — в данном случае смертницы, — соответствующего диаметра и глубины воронка в асфальте. Однако для бронированного пре­зидентского лимузина это семечки. Тряханет крепко, испугает, но не до смерти. Значит, получается демонст­рация? Ты, мол, не захотел помочь нам с этим, как его? А, с Геннадием Масленниковым. Вот мы тебе и пока­жем нашу силу и возможности. Реально? Вполне.

Но у Турецкого появилось возражение, которым он немедленно и поделился с друзьями и соратниками.

Если бы явилось желание, как уже сказано, перевес­ти стрелки, содержимое «черной папочки» могло быть уже озвучено в соответствующих службах — это чтобы понапрасну не рыли там, где ничего нет. Однако мате­риалы были открыты лишь ему, Турецкому, и в связи с совершенно конкретными событиями, то есть убийства­ми в Германии и в Москве, причем тех людей, которые имели прямое либо косвенное отношение к компании «Норма». В котором, как теперь известно, трудились или числились в консультативном совете конкретные лица. Не означает ли это, что президент уже давно ре­шил для себя вопрос с покушением, организованным на Петергофском шоссе, а миссия Меркулова как раз и заключается в том, чтобы подтвердить данную версию? Германские же концы этой версии поручено раскру­тить — или связать — именно Турецкому, верному уче­нику и продолжателю великого дела Константина Мер­кулова. Другой бы насочинял бог весть что, а с этими товарищами все давно ясно. Каково?