След человеческий - [6]

Мы знали, что в бревенчатой клети, примыкавшей к сторожке Кирюхи Волкова, с недавнего времени поселился неизвестный Человек. И потому, что Человек жил тишком от других, был он очень загадочен. Свою тайну мы тщательно скрывали от взрослых, но каким-то чутьем догадывались, что взрослые знают и тоже скрывают ее от нас.

Однажды в начале лета, насмотревшись на игру песчинок в холодных ладонях Трех ключиков, пошли мы по берегу Стружани, рассуждая о том, куда приведет нас она и вообще куда же девается эта вода, вечно исторгаемая нашими родничками. И вот тут-то, верстах в двух от Кирюхиного жилья, в березовой роще неожиданно встретились с Человеком. Он лежал среди мягкой травы, чуть приподнявшись на локтях, и читал какую-то книжку. Левый Бок первым увидел его и замер, напряженный, как стрела, готовая сорваться с натянутой тетивы упругого лука.

Почувствовав присутствие посторонних, Человек оглянулся. Мы дружно отступили за куст дикой смородины.

— Чего испугались, экие дурачки! — улыбаясь, сказал незнакомец.

— Ты кто? — храбро спросил Левый Бок.

— Человек. А вы кто такие?

— Мальчики со Старой Пильни.

— Ну, вот и отлично, познакомились.

Лицо у Человека было простое, открытое, обрамленное курчавой светлой бородкой. Серые, широко поставленные глаза добродушно смеялись. По одежде он походил на деповских: синяя сатиновая косоворотка и черные брюки, заправленные в сапоги.

— Куда же это вы направились, мальчики?

— За водой.

— Надо говорить: по воду. А идти за водой — значит, следовать течению этой речки.

— Мы так и шли за ней от Трех ключиков, — сказал Левый Бок, выступив из-за куста на полянку. Мы шагнули вслед за товарищем.

Человек удивленно свистнул, вытянув трубочкой пухловатые губы.

— Понимаю. Отважное путешествие.

— Чего такое?

— Вам захотелось исследовать путь воды. Идея богатая, но осуществление ее связано с огромными трудностями.

— Чего такое?

— Я хотел сказать, что у течения этой воды нет конца.

— А ты почем знаешь?

— Я, братцы мои, в некую пору тоже ходил за водой.

— А теперь у Кирюхи живешь?

Мы думали, Человек испугается, когда узнает, что тайна его для нас давно не тайна. Но он не испугался. Легкая улыбка лучиками рассыпалась вокруг его глаз.

— Не много вы знаете, мальчики. Мне о вас больше известно. Вот ты, должно быть, сын смазчика Тюрина, — сказал Человек, обращаясь к Левому Боку. — Так или не так?

— Так, — удивленно сказал наш предводитель.

— Видишь, я догадался. По крайней мере, твой нос, а в особенности рыжие зерна веснушек подсказали мне истину.

— Ладно. А где кончается Стружань, тебе тоже известно?

— Она нигде не кончается.

— Ври больше.

— Не имею такой привычки.

— Как же так — не кончается?

— Стружань начинается из Трех ключиков и бежит она до другой такой же речки, называемой Поля.

— Туда наши ездиют сено косить, — сказал Левый Бок.

— Возможно. Стружань и Поля, слившись воедино, текут дальше и соединяются с речкой Пра. Пра же впадает в Оку. Это, братцы мои, красивейшая река. Течет она мимо сказочного Касимова, мимо яблочной Елатьмы, мимо древнего города Мурома и дальше подходит к Волге у Нижнего Новгорода. И там Волга, принявши Оку, течет дальше — к городам Казани, Симбирску, лукой изгибается возле Самары… Ах и какой же это распрекраснейший город Самара! Есть там на одной улице дом. И живет в том доме…

— А дальше Самары?

— И дальше Самары течет. До Астрахани. До самого синего моря. Но и у синего моря, зачерпнув волжской водички, чтобы напиться, можете вы ощутить, братцы мои, вкус и свежесть наших Трех ключиков.

— Трех ключиков? — с придыханием, зачарованно сказал Левый Бок, глядя прямо в рот Человеку.

— Именно. Потому что роднички дают текучую воду. А вода, между прочим, бывает текучая и стоячая. Текучая— это живая вода, стоячая — вода мертвая. Остановится она где-нибудь в заводи, подернется тиной и зарастает зеленой кугой.

— Кугушником?

— Кугушником и кувшинками зарастает. С виду-то будто бы и уютно в той заводи, а вода уже мертвая. Не освежишься ею — противная, липкая. Душна и затхла на вкус. А ведь кажется, ничто ее не тревожит, ничто не волнует, и даже кувшинки сверкают золотцем. Но черт бы ее побрал, эту стоячую воду!

Человек ударил кулаком по колену и потемневшими, железными глазами взглянул на нас.

— Смелее идите, мальчики, за живой, текучей водой. Не останавливайтесь в тихих заводях!

Эту встречу мы также оставили в тайне от взрослых, но сами каждый день бегали к Трем ключикам и дальше, к березовой роще, надеясь встретиться с Человеком. Но он исчез так же неожиданно, как появился.

Осенью того года меня и Леньку определили в школу. У нас появились новые заботы, в которых незаметно прошла зима. А в начале марта городок был взбудоражен известием о том, что произошла революция, царя свергли с престола.

С весны возле фабрики, у больших железных ворот, чуть не каждый день стали проходить митинги. Взобравшись на бочку из-под мазута, поочередно солдаты, фабричные и даже наши деповские, размахивая руками, выкрикивали новые непонятные слова: «пролетариат», «учредительное собрание», «анархия», «контрибуция», а чаще всего — «Долой войну!», «К чертовой матери министров-капиталистов!»… Мы конечно же не пропускали ни одного митинга. Даже протискивались вперед, вместе со взрослыми хлопали в ладоши и звонко кричали: «До-л-о-ой!.. Да здравствует!..»