Славянский излом - [6]

Киев был всего лишь в ранге воеводства на самой границе с «Московией», т. е. на окраине (украине) Литвы. В сотне километров южнее уже было Дикое Поле — будущая Новороссия.

Поросье — южн. окраина, населённая кочевыми тюркскими племенами, сохранившими свою религию, обычаи, ханов. Они часто играли роль пограничной стражи. По степи прошло много кочевых племён, которые, перемешавшись, составили население Венгрии и Румынии. В Степь убегали от панов погулять (отсюда — «Гуляй Поле») и показачить. Всё было: и разбой, и набеги за добычей на южных соседей, и служба царю, и «с Дона выдачи нет!» — вольница. О разбойничьей вольнице свидетельствуют «трофейные» заимствования: запорожцы гордятся азиатскими (турецкими) шароварами, а терские казаки — кавказскими черкесками.

Иными словами, существовало две Руси — Московская и Литовская. Чуть позже возникла наполовину польская Червонная Русь (Галиция). Значения центра она не имела, но именно там язык наиболее подвергся ополячиванию.

* * *

После объединения с Польшей (Люблинская уния 1569г.) в Речь Посполиту (понимай — польская речь) государственная самостоятельность Великого княжества Литовского сильно пошатнулась. Начала появляться некоторая разница между разговорной московской и насильно полонизируемой белорусской и украинской речью.

Княжеская аристократия в угоду королю перешла в католицизм, на польский язык и стала презирать родную «сельскую» культуру. Это было признаком шляхетности (ш–ляхетности, аристократизма на польский лад). Сражение за родное слово наши предки проиграли из‑за капитулянства своей шляхты. Мелетий Смотрицкий в своём пламенном «Плаче» (1610г.) перечисляет около полусотни княжеских родов Малой и Белой Руси, отрекшихся от веры предков, национальных обычаев и ставших на родной земле «волонтёрами» иноземной культуры. Поляки их называли «по рождению русин, по национальности поляк».

Вот их имена: Острожские, Слуцкие (Алельковичи), Соломерецкие, Заславские, Сангушки, Глебовичи, Масальские, Лукомские, Хадкевичи, Кишки, Сапеги, Воловичи, Пацы, Корсаки, Тышкевичи, Хрептовичи, Чарторыйские, Семашки, Калиновские, Мелешки, Потеи и т. д.

Кстати, Костюшко и Мицкевичи (Митькевичи от шляхтича Митьки) из этого списка. Их потомки забыли свои белорусские корни.

* * *

За Люблинской унией последовала Брестская церковная уния 1596 года, целью которой было отделение населения Литовской Руси от православной.

На шляхетських сеймах и балах прочно воцарилась утончёная «польщина». Быть шляхетным (ляхетным, ляхом) считалось престижным. Общение на «простом» языке, «по–руски» означало саморазоблачение своего бескультурья и неотёсанности. Над родным языком потешались. В иезуитско–школьных комедиях речь латино- и польско–язычных героев для смеха и пародийного контраста пересыпалась простенькими словами «хлопского» языка.

«И перед тем ещё, давно, при предках ваших, вам подобных, Русь была немало отравлена: до унии был Скорина, гусит ересью<гуситы — чешские борцы против католической церкви, феодального гнёта и немецкого засилья (1419–1437)>, который по–руски печатал вам книги в Праге. Принимали их с благодарностью, того было, что звался Русин с Полоцка, как он сам подписывался. Смаковали его книги, говорили, мол, наш человек годный, русин, брат это напечатал», — выговаривал соотечественникам в 1622 году полоцкий митрополит–униат А. Селява.

«Русь, наконец, освободилась от извечного варварства благодаря польской культуре; не было иного выхода из греческой мертветчины, надлежало брать пример с западной культуры, латинской, польской», — писал позже в своей статье «Воздействие польской культуры на соседние страны» А. Брюгер — польский языковед, иностранный член–корр. Петербургской АН (1898).

Менялся язык в подневольном неграмотном селе («язык холопов», слово «хлопчик» произошло от «õúëîï÷èê», ибо «Ъ» в середине слова произносился звуком «О»). Но городское население ополячить и заставить писать латинскими буквами так и не удалось. Интеллигенция отстаивала родной язык и веру. Русский (славеноросский) язык был по–прежнему в ходу.

Первые наши печатники (друкари), преодолевая козни иезуитов и униатов, издавали книги на русском языке. Вот некоторые из них:

- Ф. Скорина «Áèáëè»ðuñêà âûëîæeíà äîêòîðîìú Ôðàíöèñêîìú Ñêîðèíîþ èçñëàâíàãî ãðàäà Ïîëîöüêà, áîãu êî{òè è ëþäeìú ïîñïîëèòûìú êäîáðîìu íàu{eíèþ» (Прага, 1517–1519);

- Ф. Скорина «Малая подорожная книжица» (Вильно, 1522г.);

- Л. Тустановский «Лексис сиречь речения вкратце собраны и из словенского на простой русский диалект истолкованы» (это был первый толковый словарь, издан в Вильно в 1596г.);

- Т. Вербицкий «Вирши на жалостный погреб славного рыцаря Петра Конашевича Сагайдачного» (Киев, 1622 г.);

- П. Берында «Ëek³êîíú ñëàâeíîðwññê¿é, è èìeíú òëúêîâàí¿e» (Киев, Стрятин, 1627г.);

- И. Галятовский «Êëþ÷ú ðàçuìeí³#» (Львов, 1665г.).

Как видишь, отдельного украинского (и белорусского) языка и особой нации не существовало, чтобы там ни придумывали обслуживающие политику и пишущие лживые учебники «историки». Для пущей убедительности прочти кусочек светского текста из книги тех лет (И. Фёдоров «Букварь», Львов, 1574 г.):