Славянские отаку - [74]
— Дмитрий… Вы же понимали, какие будут последствия. Зачем вы это вывешивали в сеть? Зачем?
— Сам не знаю, — Нестеренко потер переносицу. — Вы ведь иногда совершаете поступки, которым не можете найти рациональное объяснение?
— Со мной такого не бывает, — ответил Райтман.
— Это загадка славянской души, Борис. «Все то, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья».
— Димочка — эксгибиционист, — кратко пояснил Коля.
— Да кто бы говорил, — обиделся Нестеренко.
— А почему вы заставляете Николая заниматься сексом с братом? — поинтересовался Райтман.
— А почему нет? Вам разве не понравилось?
Между ними влез Дмитро:
— Колю никто не заставлял. Мы типа пацифисты и хотели научить кацапов братской любви. А то некоторые думали, что если Коля накончал мне на лицо, я его за это запизжу ногами. А я им всем доказал, что люблю своего братика, и никакая пидорская хуйня меня не заставит это самое. Наоборот, я его еще больше полюбил. А потом мне понравилось с его ебырем, хотя сначала я его ненавидел. А потом оказалось, что Димка классный мужик. А вы, жидовская пендосня, мечтаете разлучить братские народы и чтобы мы все друг друга поубивали. Но мы тут все со всеми перееблись и стали все как братья. Так что вот, я клал на ваши ЗОГ большой укропский хуй!
— Димон, у нас сигареты кончились, сходи в «24 часа», — попросил Нестеренко.
— Я еще не все сказал, — уперся Дмитро. — Короче, вот, когда кровавый режим Порошенки меня угнал в АТО, я порвал паспорт и пошел навстречу свободе под перекрестным огнем. И ни одна, сука, пуля не попала в меня. Потому что я пацифист и за мир во всем мире. Наше дело правое, мы победим. На этом у меня все.
— Молодца, теперь за сигаретами давай, — Нестеренко шлепнул его по попке.
— Не пойду я никуда, там четыре километра хуярить, — капризно сказал Дмитро. — Я и так утром набегался, ноги до жопы стер. И вообще, курить вредно.
— Ой всё, иди подрочи, — Нестеренко снова его шлепнул.
— Вы можете серьезно отнестись к интервью? — обозлился Райтман.
— Я молчу, молчу, — Дмитро пересел на диван, поставил рядом планшет и расстегнул камуфляжные штаны.
— А у тебя щас прон с бабами или с мужиками? — поинтересовался Коля.
— Да ёб вашу мать! — крикнул Райтман. — Никакие вы не пацифисты, а обычные бляди с напрочь отбитыми мозгами! Вот меня всегда умиляло, как бляди ищут оправдание своему блядству! Один, блядь, за «права человека» в жопу дает, другой партнера заражает, чтобы не было ВИЧ-фобии и дискриминации, третий ебется вместо работы, чтобы «не быть винтиком государственной машины». Бабы тоже, разденутся и сиськами своими обвисшими трясут, чтобы мужло не насиловало бедных женщин. Можно ведь было сиськами не трясти? Нет, лезут и трясут!
— Есть мнение, что у кого-то бомбит пукан, — вставил Коля.
— Да, Димон у нас стихийный тролль, — с гордостью сказал Нестеренко.
Дмитро на заднем плане ласкал себя, мешая диссиденту сосредоточиться.
— И все-таки, почему у Николая все тело в шрамах? — пошел в лобовую атаку Райтман.
— А почему Павленский прибил яйца к булыжникам Красной площади? — спросил Нестеренко. — Почему Мавромати распял себя на ограде собора Христа Спасителя? Вот по той же причине у Николая все тело в шрамах. Просто он не выскочка вроде Кулика и Воротникова, и о его работах знают немногие. А вы в курсе, что он в качестве перформанса хотел с собой покончить на Майдане? И этому уделили полминуты в вечерних новостях. Кстати, замечу, что мошонка Павленского не сильно пострадала, а Николай потом долго лечился от ожогов.
— Из него современный художник как из меня балерина, — ответил Райтман. — Я думаю, что вы тупо садист и измываетесь над двумя бесправными парнями. Как только ватное быдло осознает свою безнаказанность, оно звереет.
— Может, и так, — отозвался Нестеренко. — Но я не вижу никаких выходов из создавшейся ситуации. Давайте вы возьмете интервью как-нибудь потом, я очень устал, мне надо полежать.
— Дима, скажи мне правду, — потребовал Коля. — У тебя рак? Сережа сказал, что у тебя рак.
Незапертая дверь распахнулась, и в кухню ввалились восемь «космонавтов». Через секунду Нестеренко и братья лежали мордами в пол, а охуевший Райтман смотрел на них с экрана.
Наручники больно прищемили кожу на руках Димы.
— За что? — спросил он.
— За все, — ответил один из «космонавтов».
Второй оказался щедрее на слова:
— Незаконное хранение оружия, содержание притона, укрывательство нелегалов, хранение и употребление наркотических веществ, покушение на убийство, групповое изнасилование. Это все про вас.
— Доскакались, — прошептал Нестеренко. Стальные спицы пронзили его грудь и левую руку, стало трудно дышать. — Переверните меня на спину, пожалуйста. Не то чтобы я очень хотел жить, но я сейчас уже всё.
— Чего? — спросил кто-то над его головой.
— Вызовите скорую, — попросил Нестеренко. — И дайте мне телефон, я позвоню в ГУВД.
— Зачем скорую, у тебя что, роды начались?
— А похуй, — прошептал Нестеренко.
— Учтите, я американский журналист! — крикнул Райтман. — Завтра же во всех газетах мира появится моя статья о преследовании ЛГБТ в России!
— Им поебать, — сказал Нестеренко.
Новая книга от автора «Толерантной таксы», «Славянских отаку» и «Жестокого броманса» – неподражаемая, злая, едкая, до коликов смешная сатира на современного жителя большого города – запутавшегося в информационных потоках и в своей жизни, несчастного, потерянного, похожего на каждого из нас. Содержит нецензурную брань!
Родители маленького Димы интересуются политикой и ведут интенсивную общественную жизнь. У каждого из них активная гражданская позиция. Но вот беда: мама и папа принадлежат к прямо противоположным лагерям на политическом поле. Очень скоро Дима замечает, что трагически расколота не только его семья… Книга содержит нецензурную брань.
Действие рассказов Упыря Лихого происходит в Петербурге и в Крыму, в наше время и в не столь отдаленном будущем. Традиционные герои автора – обитатели интернет-чатов, сетевые фрики, хикканы и отаку. Кому-то они могут показаться странными, но обычного в них все-таки больше, чем странного: они ищут дружбы, мечтают о любви, наталкиваются на непонимание – как все. И как все – мучаются заброшенностью в холодном и жестоком мире. Может быть, поэтому они сами бывают жестоки, в том числе и друг с другом. В тексте сохранены особенности авторской орфографии и пунктуации. Книга содержит нецензурную брань.
Автор рассказов этого сборника описывает различные события имевшие место в его жизни или свидетелем некоторых из них ему пришлось быть.Жизнь многообразна, и нередко стихия природы и судьба человека вступают в противостояние, человек борется за своё выживание, попав, казалось бы, в безвыходное положение и его обречённость очевидна и всё же воля к жизни побеждает. В другой же ситуации, природный инстинкт заложенный в сущность природы человека делает его, пусть и на не долгое время, но на безумные, страстные поступки.
Героиня этого необычного, сумасбродного, язвительного и очень смешного романа с детства обожает барашков. Обожает до такой степени, что решает завести ягненка, которого называет Туа. И что в этом плохого? Кто сказал, что так поступать нельзя?Но дело в том, что героиня живет на площади Вогезов, в роскошном месте Парижа, где подобная экстравагантность не приветствуется. Несмотря на запреты и общепринятые правила, любительница барашков готова доказать окружающим, что жизнь с блеющим животным менее абсурдна, чем отупляющее существование с говорящим двуногим.
Карл-Йоганн Вальгрен – автор восьми романов, переведенных на основные европейские языки и ставших бестселлерами.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждет наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует. Что же собирал его отец? Исследуя двойную жизнь Виктора, Иоаким узнает, что во времена Третьего рейха отец был фальшивомонетчиком, сидел в концлагере за гомосексуальные связи и всю жизнь гениально подделывал картины великих художников.
Как продать Родину в бидоне? Кому и зачем изменяют кролики? И что делать, если за тобой придет галактический архимандрит Всея Млечнаго Пути? Рассказы Александра Феденко помогут сориентироваться даже в таких странных ситуациях и выйти из них с достоинством Шалтай-Болтая.Для всех любителей прозы Хармса, Белоброва-Попова и Славы Сэ!
Порой трудно быть преподавательницей, когда сама ещё вчера была студенткой. В стенах института можно встретить и ненависть, и любовь, побывать в самых различных ситуациях, которые преподносит сама жизнь. А занимаясь конным спортом, попасть в нелепую ситуацию, и при этом чудом не опозориться перед любимым студентом.
Название романа швейцарского прозаика, лауреата Премии им. Эрнста Вильнера, Хайнца Хелле (р. 1978) «Любовь. Футбол. Сознание» весьма точно передает его содержание. Герой романа, немецкий студент, изучающий философию в Нью-Йорке, пытается применить теорию сознания к собственному ощущению жизни и разобраться в своих отношениях с любимой женщиной, но и то и другое удается ему из рук вон плохо. Зато ему вполне удается проводить время в баре и смотреть футбол. Это первое знакомство российского читателя с автором, набирающим всё большую популярность в Европе.
В новом романе бесстрашный талант Кирилла Рябова опускается к новым глубинам человеческого отчаяния. Главный герой книги получит от жизни все удары, которые только можно получить: у него умирает жена, с этого его несчастья только начинаются… Впрочем, все это для того, чтобы, пройдя подводными норами мрачной иронии, вынырнуть к свету и надежде.
Воспоминания В. Л. Топорова (1946–2013) — знаменитого переводчика и публициста — посвящены в основном литературной жизни позднего СССР. В объектив мемуариста попадают десятки фигур современников от Бродского до Собчака — но главная ценность этой книги в другом. Она представляет собой панорамный портрет эпохи, написанный человеком выдающегося ума, уникальной эрудиции и беспримерного остроумия. Именно это делает «Двойное дно» одной из лучших мемуарных книг конца XX века.
Настоящее издание возвращает читателю пропущенный шедевр русской прозы XX века. Написанный в 1970–1980-е, изданный в начале 1990-х, роман «Мальчик» остался почти незамеченным в потоке возвращенной литературы тех лет. Через без малого тридцать лет он сам становится возвращенной литературой, чтобы занять принадлежащее ему по праву место среди лучших романов, написанных по-русски в прошлом столетии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Загадочные события, разворачивающиеся в закрытом городе Покров-17 Калужской области в октябре 1993 года, каким-то образом связаны с боями, проходившими здесь в декабре 1941-го. И лично с главным героем романа, столичным писателем и журналистом, которого редакция отправляет в Покров-17 с ответственным заданием. Новый захватывающий триллер от автора «Калиновой ямы» и «Четверо», финалиста премии «Национальный бестселлер», неподражаемого Александра Пелевина.