Славянские отаку - [28]

— Я нашел твои мультики, — сказал таджик. — Я знаю, что ты на них дрочил. Педофил — это плохо. Я помогу тебе любить настоящих мужчин.

— Я не педофил, тупица! И не воображай, что я начну давать такому, как ты, — сказал Коля, не разгибаясь.

— Классная жопа, — таджик ухватил его обтянутую лайкрой промежность, вдавил палец в дырку и прижал яйца.

— Ты охуел, мразь?! — Коля ебнул его велосипедом, таджик упал с бордюра на заросшую подорожником обочину.

— Я твой диск в полицию отнесу, дырявый, — таджик с трудом поднялся и сел на бордюр. — Будешь у всей тюрьмы сосать.

— Да, сука, нелегал попрется в полицию! Пошел на хуй, пока ебальник не вскрыли! — Коля подскочил и несколько раз пнул таджика по почкам.

Гастер не стал давать сдачи, хотя мог.

— Захочешь трахаться — сам прибежишь, — таджик пересел на липкую от пива скамейку, обнесенную «антивандальной» сеткой, которая не защищала от дождя и ветра и вообще была прикручена непонятно зачем.

Коля стоял у бордюра, придерживая велосипед, и смотрел на одинаковые ели, на серое с небольшими просветами небо, на тополиный пух и пыль, которая покрывала трассу. Слезы наворачивались на глаза. Он достал смартфон и набрал кацапа.

— Димочка, я тебя очень люблю, — всхлипнул Коля. — Это правда не я. Я боюсь, что он с тобой сделает что-то плохое. Я думаю, это он у нас на стенах писал.

— Дурень, я это сам писал, чтобы хоть чем-то тебя занять, — проворчал кацап. — Я тоже тебя люблю. Давай, дуй обратно.

Сипя тормозами, подъехал автобус.

— Я в магазин, — наврал Коля.

— Ага, молодца, а то жрать нечего, как обычно, — одобрил кацап.

Коля уже втаскивал велосипед в автобус, задевая колесами головы старух.

Репин грозно взирал с постамента на людишек внизу. Он как будто знал, что они смотрят «кетайские порно-мультики» и пучеглазую моэту-хуету[45], позорящую изобразительное искусство.

Первым подошел Леонид, таща коляску с белокурым малышом. Со стороны Леонида можно было принять за обычную молодую мать, если бы не кошачьи уши на его голове. Точнее, механизированные уши из белого меха, которыми можно вертеть, последнее слово японской техники. В Москве такие не продаются.

Подъехал здоровенный бритоголовый дядя на праворульной тойоте. На дяде красовалась черная байкерская футболка с черепом, как будто он застрял в восьмидесятых. Он долго искал, где припарковаться, и встал на тротуаре. Тойота отличалась слишком ухоженным видом и аэрографией в виде стоящей раком нарисованной бабы. Бензобак открывался как раз на месте ее зада. Дядя за руку поздоровался с Леонидом и присел на корточки рядом с коляской.

Малыш мусолил во рту уголок японского «танкобона»[46].

— Дашь почитать? — спросил дядя.

Малыш разревелся.

Подошел тощий еврей-блондин с диковатым взглядом, на его левой руке висел пиджак от летнего костюма, рубашка была расстегнута, на мизинце болтался аптечный пакетик с бутылкой воды и двумя пачками мощного антибиотика внутри.

Задрот с сияющим лицом двинулся ему навстречу.

— На, — Егор протянул ему пакет. — Думаю, у тебя это давно, одна не поможет.

— Что давно? — Артем захлопал ресницами.

— Триппер, долбоеб!

Лысый дядя оживился, услышав интересное слово.

— Я, сука, девственник, откуда у меня эта хуйня? — заорал Артем.

— Из тебя девственник, как из меня балерина, — небрежно сказал Егор. — Не вопи, люди смотрят. Подумай, может, твоя шлюха-сестра тебя вафлила. У нее горло болит?

— Жри сам свое говно, мне от тебя ничего не нужно, — Артем швырнул пакет на гравий и зашагал прочь.

Егор подхватил пакет и догнал задрота.

— Педики, — сказал лысый дядя, наблюдая, как они бегают друг за другом и кидаются пакетом.

— Не люблю яой, — добавил Леонид. — Яой — это так ущербно…

— А я думал, тням[47] нравится яой, — сказал лысый дядя. — Может, вы по части фури-юри[48]?

Егор все-таки запихал таблетку в рот своего случайного партнера и теперь совал туда бутылочное горлышко. Туристы оглядывались на странную пару. Егор ослабил хватку, когда Артем начал глотать. Рядом с ними остановился смазливый брюнет на велосипеде, его подбородок украшала небольшая бородка, бедра были обтянуты синими велосипедными штанишками, а из-под оранжевого дутого жилета виднелась розовая маечка.

— Это здесь, ну вы поняли? — спросил он у Егора.

— Ну вы поняли, — ответил Артем. — Пусти, я щас.

Задрот отбежал к ближайшей скамейке, где оставил свой пакет. Костюм Пикачу пришелся впору, только молнию заедало и сильно воняло формалином.

— Чума! — воскликнул брюнет. — А я парик в номере забыл. Весь рынок обошел, чтобы рыжий был, а потом еще подстригал. Так обидно…

— Это ты из Австрии? — спросил Егор, узнав модера, который попортил ему много акков.

— Это я из Австрии, — кивнул брюнетик.

Егор загадочно улыбнулся.

— Я тебя боюсь, — сказал брюнетик, стрельнув карими глазами. — Ты кто?

— Пиздец герои Плевны, — прокомментировал лысый дядя. — Уводите детей.

Подъехал на велике второй Пико, то есть Коля.

— Хохленочек! — модер бросился на шею админу.

Егор за компанию обнял хохла, понимая, что другого такого шанса Пикачу ему не даст.

— Вдул? — спросил его хохол.

— Ага, — ответил Егор.

— Кросавчег! — сказал модер.

Пикачу застеснялся.