Славный мальчишка - [24]

— Доход мы можем получать и от газеты, только надо повысить ее цену. Сейчас я работаю с плановым убытком.

— Нет, постойте! Я придумал!

Оги от радости подскочил чуть ли не на метр.

— Что? — спросил его один лишь Мирек. Он всегда верил в энтузиазм.

— Экстра! Мировая мысль! — но тут же сник. — Нет, не стоит, вы не захотите… А было б здорово! Если повезет, мы сможем и пустырь откупить… Ладно, скажу, но если кто станет надо мной смеяться, расквашу физиономию. Так, значит. У насесть уже целый лев. Купим на него лотерейный билет и, если выиграем…

— А если проиграем?

— Ну, знаете, риск — благородное дело…

— Господин Коста! — тихонечко сообщил Райчо.

Господин Коста шел домой. Он был в овощном магазине и теперь возвращался в хорошем настроении. В руках держал два пучка салата. Он остановился у своего дома, насмешливо посмотрел на мальчишек и скрылся за дверью. Спустя немного показался на балкончике. И окинул всех еще более насмешливым взглядом.

— Легко им было, старшим из клуба «Балканский орел». Раздолье — маленькая «Полянка», большое поле. Никаких тебе табличек «по траве не ходить!», никакой колючей проволоки. Не было и скамеек для пенсионеров. А у нас что? По метру свободного места на нос не найдется. Где же нам играть?

— Конечно! А еще хотят, чтобы мы росли крепкими, — недовольно бросил Оги, и все невольно посмотрели на его ладно сбитую фигуру.

— А теперь, если у нас отнимут и этот последний пустырь…

— Единственная надежда — взрослые, — промолвил Венци.

— Просить их? Так они тебя и послушают!

— Я еще не спятил. Под лежачий камень вода не течет. Я вовсе на другое надеюсь: взрослые много решают, да мало делают. Они горазды только на всякие украшения, когда наступает какой-нибудь праздник.

— Ну и неправда, — отозвался Минчо.

— А ты бы лучше помолчал! — выкрикнул Оги. — Это твой отец был председателем собрания.

Минчо замолчал, обидевшись за отца.

— Вот я их всех пропесочу в газете, тогда они меня запомнят!

— Чепуха! Ничего ты не сделаешь своей статьей. Ребята! — Оги впился испытывающим взглядом в каждого и на этот раз ему удалось всех загипнотизировать. — Дело, конечно, немножко того. Если кто не желает, может и не участвовать, — и он особенно выразительно посмотрел на незабываемый нос Минчо.

— Ты чего на меня вытаращился? — не выдержал тот.

— Я не вытаращился. Эй, вы, пацанята, кыш отсюда!

— Оги, не гони нас, пожалуйста!

— Райчо! Ты же за них ответственный. Где мяч? Идите, играйте в футбол! А то не позову вас, когда буду запускать ракету.

Мальчуганы неохотно отошли от Румена. Они попытались подслушать, о чем будут говорить старшие, но Оги погрозил им кулаком.

— Пока будем писать статьи, то да се, ты, Гога, не обижайся, взрослые разроют пустырь. Давайте сделаем, значит, так…

— Руменчо-о-о-о!

— Сегодня четверг. Да, придумал еще кое-что. Пошлем всем землекопам по письму и пригрозим: кто пустырь разроет, тот могилу себе роет, а?

— И-ик! — заикал Мирек.

— Глупости!

— Ладно, отставить! Сегодня четверг. Они станут рыть пустырь не раньше утра в воскресенье. А что если мы до субботнего вечера спрячем их оружие, а?

— Какое еще оружие? Что мелешь?

— Лопаты и кирки.

— Точно! Обезлопатим их!

— Скажем, будто в школе намечается день труда.

— Молодец, Оги! У тебя не голова, а Народное собрание.

— Но как быть с лопатой господина Косты?

— А у него нет лопаты. Зачем ему лопата при таком языке?

— А куда их спрячем?

— У нас, в старом сарае, — предложил Румен, а сердце у него екнуло (Румен, сейчас же иди сюда! Что это еще за лопаты? Признавайся!).

Мирек исчез.

Гога взглянул на ручные часы.

— Мальчишки, айда по домам! Не то увидят учителя, что мы не учим уроки, болтаемся весь день — будет худо. В уставе нашего клуба запишем специальный пункт — не иметь двоек. Иначе старики скажут: что за клуб, это же клуб двоечников.

Появился Мирек.

— Вот наша лопата!

— Во дает! Ты превышаешь скорость! («Руменчо, боже мой, откуда ты еще притащил эту лопату?»)

— Все запомнили свои должности и задачи?

— У Мирека нет должности, — ответил Мирек.

— Кто тебе виноват? Ты же сам исчез точно тогда, когда распределяли должности.

— Ладно, найдем и тебе дело! — сказал Гога. — Ты будешь завхозом клуба: мячи, инвентарь — все, что будем иметь, хранить будешь у себя.

— Мирек доволен и согласен, — обрадовался Мирек. — Сейчас есть что-нибудь общее?

— Да! — торжественно ответил Румен. — Я даю клубу футбольный мяч, вон тот, который малыши гоняют. Насовсем!

«Дзи-инь!»

«Зи-инь, зи-инь, дзи-нь!» — со звоном посыпались мелкие осколки стекла.

— Жалко. Мирек остается без инвентаря, — тяжко вздохнул Мирек.

От всей футбольной команды малышей на пустыре осталась одна лишь потешная шапочка с кисточкой. Она служила штангой у одних из ворот.

— Хулиганы! — заревел господин Коста, выскочив на балкончик. — Разбойники!

— Румен-чо-о-о-о!

— Что вы на меня глаза таращите? Вот отведу в милицию, будете знать!

— Товарищ Пейков, мы не били ваше стекло, — вежливо сообщил ему Гога.

— А кто же, по-твоему, разбил? Я, что ли? Бьете стекла, да еще лжете! Разве этому вас учат в школе?

Венци вышел на шаг вперед.

— Мы его не били, но можем заплатить вам.

— Как же, держи карман шире, заплатите! Платил поп прихожанам…