Славная девочка - [7]

Взяв ее за руку, он провел ее в широкий холл.

– А здесь я провел июль и часть августа того самого года, – продолжил он, открывая первую дверь налево. Она замялась. – Пойдемте, а то пропустите самое интересное в нашем осмотре. Обещаю, что это лучше, чем Грейсленд и Белый дом вместе взятые.

Она прошла вслед за ним в затемненную комнату. Глаза его весело загорелись, когда он прислонил ее спиной к стене.

– А я-то думал, – сказал он, – что мне на эту стену никогда больше смотреть не захочется.

Эвен Джеймсон рассматривал красавицу, стоящую перед ним. Он протянул руку, снял с нее очки и бросил их на ковер. Было слишком темно, Эвен не видел какого цвета у нее глаза, но в них были искорки, благодаря тоненьким лучикам света, проникающим сквозь закрытые ставни. Он протянул руку к ее волосам, ниспадающим на плечи шелковистыми волнами золотисто-рыжего цвета, а ее лицо даже, если она и не модель, то ей бы стоило стать моделью, подумал он. Желание пронзило его с потрясающей быстротой, будто воздух рассекли. Он старался, чтобы голос его по-прежнему звучал небрежно, но противиться больше не мог.

– А увалень велел мне отвезти вас домой и поцеловать. – С ощущением какой-то безрассудной радости она потянулась к нему и положила руки ему на грудь. Ей не хотелось ничего знать про страх и неуверенность, которые властвовали над ее жизнью, ей просто хотелось, чтобы сейчас этот мужчина был с ней, хотелось отдаться чувствам, которые он в ней пробуждал. Столь чудесных, столь настоящих чувств она никогда раньше не испытывала.

– Ну так и не будем спорить с увальнем, – сказала она, подписываясь на участие в тайном заговоре, – ведь у него такой здоровый грузовик.

– Нет, совсем не из-за грузовика, Хилари, – прошептал Эвен, наклоняя свою голову к ее, – а просто.

Губы у него были теплые, и они коснулись ее губ, глаза ее стали закрываться, но в последний момент она увидела, что висит на стене напротив.

– О боже мой!

Холли изо всех сил оттолкнула его от себя.

– Как вы могли?

Она стала бить его зажатыми кулаками.

– За что?

Указав на плакат в рамке, который висел на противоположной стене, она застонала от горя. А после выплюнула с болью и ненавистью в голосе:

– Вы знали, – и продолжила, уперев кулаки в бедра и пригнув голову, – вы знали с того самого момента, как меня увидели, так?

– Знал, что?

Эвен, казалось, искренне ничего не понимал.

– Знали, что я и есть – «славная девочка».

Глава вторая

Эвен покосился через плечо, и взгляд его приковал плакат в рамке, на котором была изображена обнаженная женщина. Плакат был выполнен в золотистых тонах, и девушка на нем тоже смотрела на него через плечо. Казалось, будто она возникает из музыкального инструмента, или это был цветок? Эвен подошел поближе. Холли щелкнула выключателем.

– Ну же, давай, иди смотри, все уже видели, – выпалила она. Он знал, что ему следовало бы смотреть на Хилари, но ничего не мог с собой поделать, он стоял и смотрел на плакат. Из медового рассвета возникала обнаженная красавица со светло-рыжими волосами, разметавшимися по плечам. Бросалась в глаза ненарочитость композиции. Он сразу отметил изысканно неправильный овал ее рта и зеленые искорки в глазах, через плечо глядящих на него. Все, начиная с пойманного в движении правого бедра и кончая изящнейшим изгибом пальцев на бархатистом лепестке, говорило за то, что модель определенно застали врасплох, и это ее чертовски взбесило.

– Хилари, так это… это вы?

Холли подобрала очки с пола, стремглав пролетела мимо него и выскочила из комнаты. Уже выбегая на площадку, она выкрикнула:

– Вы что думали, я такая дура? Да как вы посмели, втерлись обманом ко мне в доверие, а сами, оказывается, просто хотели наложить лапы на «славную девочку»! – ухватившись за перила, она обернулась и выкрикнула еще громче:

– Значит, на пляже вы весь день на меня пялились и планировали все это, ну же, сознайтесь!

Ответа не последовало. Холли даже разобрало любопытство, чего это он не выскакивает из спальни, не рассыпается перед ней в извинениях и в очередной лжи, что он вообще там делает.

– Эвен Джеймсон, ну будьте же хоть немножко мужчиной, хотя бы ответьте мне?

Он ответил: это был самый долгий, самый пронзительный стон, прорезавший тишину, какой ей когда-либо доводилось слышать. Собрав в кулак всю свою гордость, она задрала подбородок и прошествовала вниз по ступеням. Да как она только подумать могла, что в этом Джеймсоне может быть что-то особенное, а еще говорил «кисмет», что значит «судьба» по-восточному. В какую романтичную дуру он ее превратил, заставил раскрыть все карты. Она схватила с полки свои вещи и вышла сквозь стеклянные откатывающиеся двери. Никогда еще не манил ее настолько крохотный коттедж, расположенный на противоположной стороне кирпичного дворика.

– Подождите минутку, я вспомнил, это вы были в Спортиллюстрейтед в зеленом замшевом бикини на пляже в Мекенах, – Эвен появился из спальни, – правильно?

В ответ раздался стук захлопнувшейся двери. Он перешел на другую сторону площадки и стал смотреть на нее через заднее окно. Прямые плечи, решительная походка, это был бы образцовый уход, вот только она почему-то споткнулась о шланг для поливки, протянутый во дворе. Он распахнул окно: