Сламона - [3]

— …Так что, Джон, — мрачно сказал директор, подбирая упавшие со стула книги, — поедем в Мурленбург, как ты считаешь?

— Кто? — спросил Мильн, по-прежнему не спуская глаз с тети Магды.

— Что — «кто»? Охо-хо, — вздохнул директор. — Ну и субботка нынче выдалась — хуже понедельника! Послушай, Джонни… Ты ведь любишь читать? Вот и господин Пак говорит, что тебя за уши не вытащить из книжек, да и по тестам видно, что, наверное, математика из тебя не выйдет, зато с гуманитарными предметами у тебя не будет проблем… Словом, что ты скажешь насчет Мурленбургской филологической спецшколы? Знаешь, какая там библиотека, книг в ней — читать не перечитать! И совсем рядом столица, а в ней — музеи, зоопарки, метро и… и… Хммм… Мда… Госпожа Синджон, может быть, вы скажете ему пару слов?

Мильн, вежливо улыбавшийся в ответ на глупые директорские шуточки, перестал улыбаться и тревожно взглянул на тетю Магду. Почему директор все время называет ее «госпожа Синджон», ведь она — госпожа Доррис?

— Разумеется, я скажу! — по-королевски отрезала тетя Магда (Джон снова улыбнулся, когда директор спрятался от королевского гнева за расчерченным бумажным листом). — Слава богу, он уже большой и умный мальчик и отлично сможет меня понять. Послушай-ка, Джонни, — тетя Магда сказала это как раз таким тоном, каким говорят с Очень Маленькими и Глупыми Мальчиками — и тревога зазвенела в Мильне сперва тихонько, потом все громче и громче, пока наконец не заполнила всю комнату оглушительным пожарным звоном. — Видишь ли, обстоятельства сложились так, что мне нужно уехать за границу, года на два, а может быть, на три. Э-э-э, как бы тебе объяснить… Понимаешь, жизнь — это сложная штука, в ней не всегда все идет так гладко, как нам бы того хотелось… Ты меня понимаешь, Джон?

— Не…

— «Не»? Что ж, твое счастье, козленок! Хотела бы я быть таким же беззаботным малышом! Ничего, вырастешь — все поймешь, а сейчас… — тетя Магда вдруг запнулась и посмотрела на директора, словно ожидая от него подсказки, но господин Роткер каменно молчал за своим листом, и она снова повернулась к Мильну:

— Не крути головой, послушай меня внимательно: я вышла замуж за господина Синджона, а он должен по контракту отработать два года в Куртэ. Потом, возможно, контракт будет продлен еще на пару лет… Ну, да ты пока в этом не разбираешься, и не надо! Но ты понял, что мне обязательно нужно уехать? Я, конечно, буду тебе писать, а если ты будешь умницей, мы с дядей Синджоном привезем тебе подарок…

На директорском столе оглушительно грянул телефон, директор вздрогнул, схватил трубку и стал отрывисто говорить:

— Да… Слушаю… Да… Нет… Пока не знаю… Перезвоните, пожалуйста, я сейчас очень занят! Нет… Нет… НЕТ!

— Так что, Джон, мы договорились? — откинувшись на спинку кресла, благосклонно спросила племянника госпожа Синджон. — Я буду ждать твоего письма! Ты слышишь? ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ, ДЖОН?!

Мильн ее слышал, но словно издалека — все вокруг него звенело и качалось, все кружилось в душных волнах сиреневого аромата, и единственно прочным и надежным предметом в комнате был стул, за сиденье которого он крепко держался обеими руками.

Так и не дождавшись ответа, тетя Магда укоризненно покачала головой.

— А я-то думала, ты большой и умный мальчик! И господину Синджону сказала: «Джонни — умный мальчик, он обязательно поймет!» А ты ведешь себя, как трехмесячный младенец… Эх ты, козленок! Мне бы сейчас твои огорчения и заботы… И не надо дуться и так на меня смотреть! Лучше поцелуй меня и расстанемся друзьями… Да, Джонни? Я НЕ СЛЫШУ ОТВЕТА, ДЖОН!

Директор швырнул трубку на телефон, с грохотом выдвинул ящик стола и, копаясь в нем, сказал:

— Мне бы не хотелось вас торопить, госпожа Синджон, но сегодня у нас завершение тестов, такой суматошный день!

— У меня сегодня тоже куча дел, но я ведь должна была зайти попрощаться с ребенком? Что ж, если вы меня выгоняете… — тетя Магда взъерошила Мильну волосы острыми красными ногтями и быстро встала. — Тогда не буду вам больше мешать! Может, все-таки поцелуешь меня на прощание, племянник? Или хотя бы скажешь «до свиданья»? Нет? Ох, и характер! Ты меня удивляешь, честное слово, Джонни! Хотя, если вспомнить твоего отца… Всего хорошего, господин Роткер, возможно, я еще забегу к вам перед отъездом… А тебе, Джон, я все-таки напишу!

Мильн молча проводил госпожу Синджон глазами и так же молча вздрогнул, когда за ней захлопнулась дверь.

Директор осторожно задвинул ящик и не сразу отважился взглянуть на своего воспитанника. А когда взглянул, увидел только светлый разлохмаченный затылок — вцепившись обеими руками в сиденье стула, Джонни опустил голову ниже плеч и, похоже, внимательно рассматривал свои коленки.

— Что ж, Джонни, — кашлянув, нерешительно проговорил директор. — Что ж поделать, если все так обернулось! А может, оно и к лучшему, а? Подожди, ты еще увидишь, как тебе понравится в Мурленбурге! Давай-ка позовем сейчас господина Пака и…

Дверь открылась, впустив в кабинет коридорный гвалт, и на пороге возник господин Пак — чуть более оживленный, чем обычно.

— Мои шалопаи, кажется, напоследок решили еще разок меня развлечь, — воспитатель прихлопнул дверью вопли и топот беззаботной малышни.