Сладострастный монах - [82]

Дорогая киска, надеюсь увидеться с тобой не позднее, чем через полтора месяца. Тогда я смогу лично засвидетельствовать мое неизменное уважение к тебе.

Письмо от мадемуазель Фельме

Из Ройе, 22 ноября 1783 года

Душа моя,

Никто в этой жизни не может ни за что ручаться. Я поддалась тщеславию и завтра стану супругой советника. По правде говоря, на этот шаг меня подвигло то, что мой будущий муж простофиля и мне нетрудно будет обвести его вокруг пальца. Благодаря этому браку я смогу сблизиться с лучшими семьями города. Я даже буду иметь честь стать свойственницей господину генерал-лейтенанту. Бракосочетание обещает быть великолепным: в городской ратуше состоится банкет, а вечером — бал.

Скорое изменение моего девического состояния вызывает у меня беззвучный смех. Как было бы здорово, если бы ты могла присутствовать на торжестве: посмеялась бы на славу. Я же готовлюсь к утомительной роли — принимать поздравления и обниматься с гостями с утра до вечера.

Меня заранее чрезвычайно забавляет мысль об уловке, какую мне предстоит использовать, когда супруг мой захочет испытать мою предполагаемую девственность. Я уже начала предпринимать необходимые меры: усердно употребляю вяжущие средства, в частности, отвар кервеля, который помогает лучше всего. Сегодня утром мне не удалось ввести туда даже мизинец. Таким образом, все выйдет как нельзя лучше, тем более что мой будущий супруг не обделен природой. Я знаю это вовсе не потому, что позволила с ним какие-нибудь фамильярности — просто о том легко судить по состоянию его брюк в ту минуту, когда мое присутствие воспламеняет в нем желание.

К сожалению, я должна прервать письмо, ибо меня ждет мой жених. Скоро напишу о свадьбе и особливо о первой брачной ночи.

Письмо от мадемуазель Флориваль

Из Парижа, 7 декабря 1783 года

Дорогая киска,

С тех пор, как я последний раз написала тебе, мне привалила неожиданная удача. Престарелый господин, с которым я познакомилась у Бандерши, полюбил меня и оплатил за четыре месяца вперед небольшую меблированную квартиру при том условии, что в течение этого времени я буду бичевать его по первому требованию и удовлетворять его желания рукою. Это все, а в свободное время я буду вольна поступать, как мне заблагорассудится. В конце концов мы поладили на трех свиданиях в неделю по часу, самое большее — по два часа. Я так счастлива. Прежняя квартира обходилась мне чрезвычайно дорого.

Киска, мне, право, неловко злоупотреблять твоим добродушием, но я попросила бы тебя послать мне вещи, которые я оставила в Бордо. Видишь сама, что я решила окончательно обосноваться в Париже. Теперь мне совершенно ясно, что Париж — это единственное место, где можно сделать карьеру проститутки. Бордо — ничто в сравнении со столицей, а после того, как герцог Ришелье отошел от дел, нашей сестре стало особенно тяжело. Все же люди должны признать, что мы им необходимы, что без нас честные женщины (ежели таковые вообще существуют) не чувствовали бы себя в безопасности. Надеюсь получить от тебя известия в скором времени.

Письмо от мадемуазель Фельме

Из Ройе, 9 декабря 1783 года

Душа моя,

Раньше никак не могла дать тебе отчет о свадьбе, потому что все это время прошло в непрерывных званых вечерах и приемах. Как утомительны визиты! Но теперь я, слава Богу, выполнила свои обязанности.

23 числа прошлого месяца в десять утра за мной приехал муж, вся его и моя родня. Одета я была превосходно, как и подобает такому случаю. Что до жениха, то на нем было черное одеяние. Все вырядились в выходное платье, хотя одежда эта устарела лет этак на тридцать.

В церковь мы вошли ровно в одиннадцать часов. По нашем прибытии зазвонили все колокола, а органист так просто из кожи лез, выдавая целую симфонию. После богослужения мы направились в ратушу, где нас встречали салютом из мушкетов. Мы вошли в комнату, смежную с банкетным залом, и там мне пришлось всем подставлять щеки. За всю жизнь меня не целовали столько! После поздравлений начался свадебный завтрак. Тосты пошли уже за первой сменой блюд и продолжились до самого десерта, во время которого в мою честь пели песни и опять каждый расцеловал меня. В шесть часов начались танцы, продолжавшиеся до десяти вечера, когда подали легкий ужин, после которого меня под нескончаемые шутки по поводу грядущей ночи торжественно доставили в мой новый дом. Нетрудно понять, что после такого дня я очень утомилась и утешалась лишь тем, что близится конец.

Приготовления ко сну заняли у меня не менее часа, поскольку я с блеском играла роль стыдливой невесты. Только я легла в кровать, как тут же вошел муж. Я с головой забилась под одеяло и заявила, что не вылезу оттуда, пока он не потушит свечи. Он умолял меня оставить их зажженными, но я не соглашалась. Тогда он подчинился моему требованию. Потушив свет, он начал ласкать меня. Сперва я сопротивлялась настолько, насколько позволяли приличия, затем покорилась и разрешила ему овладеть мною.

О, как я стонала, вопила, как я боролась! Короче, я играла свою роль так хорошо, что он более трех часов потратил на то, чтобы войти в меня, и не окажись он таким напористым, вряд ли за эту ночь он добился бы своего! С тех пор, как я покинула Париж, мне поневоле приходилось воздерживаться, поэтому теперь я испытывала такое наслаждение, что постоянно приходилось следить за собой, не то я дала бы волю чувствам и возбудила бы подозрения супруга.