Сладостный плен - [121]

Леона вытерла струившиеся по щекам слезы и взглянула на Корбина, молча наблюдавшего за братом. В глазах Данте читалось не осуждение, а жалость, и Корбин облегченно вздохнул. Наконец-то Данте понял, как сильно Мэгги и Эвери любили друг друга и почему оба они так ревностно охраняли свою запретную любовь.

– Может, мы перейдем в столовую? – предложил Корбин собравшимся, готовым зарыдать от умиления. – Нам сегодня есть что отметить, и я бы, например, не упустил такой прекрасной возможности.

Гости направились в столовую, а Данте, взяв Эрику за руку, знаком попросил ее остаться и заключил в свои объятия.

– Тебе я обязан своим счастьем, – ласково прошептал он. – Только благодаря тебе я узнал, что такое любовь.

И он поцеловал Эрику.

– Я думаю, мы с тобой оба больше узнали о любви, глядя на моего отца и твою мать, – прошептала она в ответ. – После всех мук, которые им довелось вынести, они заслуживают счастья.

Данте согласно кивнул и бросил любящий взгляд на темноволосую красавицу, облаченную в золотистое атласное платье, в котором выглядела потрясающе.

– Я даю им свое благословение. – Он насмешливо глянул на пожилую парочку. Мэгги и Эвери уже успели сесть за стол и теперь разговаривали, взявшись за руки, всецело поглощенные друг другом. – Впрочем, они в нем, кажется, не нуждаются. Им сейчас ни до кого нет дела.

– Похоже, Леоне скоро придется устраивать еще одну свадьбу, – предположила Эрика, подходя к столу.

– И довольно скоро, как я погляжу, – хмыкнул Данте и, усадив Эрику за стол, уселся с ней рядом. – Может, предложить им пожениться завтра, вместе с нами?

Эрика молча кивнула, бросив взгляд на отца. Он был всецело поглощен сидевшей рядом с ним красивой брюнеткой.

Только когда ужин закончился и все прошли в кабинет, Беннет-старший пришел в себя. Там, оторвав Данте от оживленной беседы, он увлек его в укромный уголок. Глуповато улыбаясь и переминаясь с ноги на ногу, он смотрел на Данте, не говоря ни слова. Потом взгляд его переместился на противоположную стену, словно Эвери выискал на ней что-то крайне интересное. Наконец он произнес:

– Я привез из Нового Орлеана кое-какие новости, но, увидев Мэгги, тотчас же о них забыл. – Мысли его снова переметнулись к интересовавшей его теме. – Кстати, о Мэгги… Я хотел кое о чем тебя спросить.

– Хочешь спросить, согласен ли я? – ухмыльнулся Данте.

– Ну да… Вроде того… – промямлил Эвери. – Мы с Мэгги хотели бы пожениться.

– Я нисколько не возражаю, – заверил его Данте. – А почему бы вам не пожениться вместе с нами? Мы с Эрикой были бы очень рады.

Эвери облегченно вздохнул:

– Я знаю, ты считаешь, что я вел себя не по-мужски эти последние годы, но я делал это только ради Мэгги. Я очень люблю ее и сделаю все от меня зависящее, чтобы она была счастлива, ведь ей столько пришлось страдать. Но я не хочу в один и тот же день выдавать замуж дочь и жениться сам. Нам с Мэгги хотелось бы устроить тихую, скромную свадьбу, на которой присутствовали бы лишь члены нашей семьи.

– Это как ты пожелаешь, – ответил Данте и перевел разговор на тему, с которой Эвери и начал. – А какие новости ты привез мне из Нового Орлеана?

– Новости не очень хорошие. Тимоти арестовали, а вот Сэбин все еще на свободе. Мне не хотелось портить сегодняшнее торжество, и я не стал всем рассказывать, что Сэбина не посадили в тюрьму, но тебе, я думаю, следует знать о том, что происходит. От него по-прежнему можно ждать неприятностей.

Радужное настроение Данте сменилось тревогой. У него возникло неприятное чувство, что дядюшка собирается сорвать свадьбу.

В этот момент раздался звук выстрела, и Данте вздрогнул, словно пуля попала в него. Лицо Эвери мгновенно сделалось белым как мел.

– Боже правый! Неужели он уже здесь?

Эвери кинул полный боли взгляд в сторону двери, моля Господа, чтобы Мэгги и Эрика не пострадали. Сэбин твердо намерен разрушить счастье и отца, и дочери. Эвери это нутром чувствовал.

– Данте Фаулер! Выходи! – раздался с веранды громкий крик.

Поставив бокал на стол, Данте пулей помчался к двери, полный решимости сразиться со своим дядей. Распахнув дверь, Фаулер застыл на месте. У подножия лестницы стоял Эллиот Лесситер – смятый цилиндр набекрень, светлые волосы всклокочены. В обеих руках Эллиот держал по пистолету.

– Я пришел уладить кое-что накануне твоей свадьбы, – заявил Эллиот, пытаясь взять Данте на мушку. Однако это оказалось нелегким делом. Фигура Данте плясала у него перед глазами. Ну как можно прицелиться в человека, когда тот шатается как пьяный? – Черт тебя подери, Данте! Можешь ты стоять спокойно или нет?

Фаулер не мог сдержать ухмылки: уж очень нелепый был у Эллиота вид.

– Здорово же ты набрался, дружище! Я и не думал шевелиться. Стою как вкопанный, – спокойно возразил Данте. – Пришла пора нам с тобой объясниться. Похоже, ты кое-чего не понимаешь.

Эллиот фыркнул. Он попытался с достоинством выпрямиться, однако это ему не удалось. Бедолагу так швырнуло в сторону, что он едва удержался на ногах.

– Я не объясняться с тобой пришел! Я хочу, чтобы ты отказался от Эрики, – заявил он. Тут он заметил рядом со своим бывшим другом Эрику и, едва ворочая языком, бросил: – Иди в дом, женщина! Не хватает еще, чтобы тебя зацепила шальная пуля!