— Ты могла пораниться. И довести себя до выкидыша.
— Если бы у меня случился выкидыш, ты бы узнал о нем первым!
— Тогда бы вышло, что ты напрасно связала свою жизнь со мной.
— Как и ты.
В наступившей тишине раздался телефонный звонок.
— Это, наверное, Алекс. — Келси поспешила взять трубку. — Алло? Привет, Алекс… да все в порядке, я уже дома. Спасибо, увидимся завтра.
— Кто такой Алекс?! — прорычал Люк, сжав кулаки.
— О, не начинай, Люк. У него жена и двое детей. Он беспокоится за меня, вот и все.
Эти слова лишь сильнее разозлили Люка.
— С этого момента я требую, чтобы ты звонила мне или оставляла записку, если задерживаешься после занятий. Так я хотя бы буду знать, где ты.
— Я тоже порой не знаю, где ты… ты не слишком часто ночуешь дома.
— Ты можешь в любой момент позвонить мне на мобильный, — отрезал Люк. — Завтра же куплю тебе телефон. Мне следовало подумать об этом раньше.
Келси не желала говорить о мобильниках. Ее нервы были на пределе. Она сбросила пальто и туфли, позабыв обо всех стратегиях, которые выстраивала.
— Я хочу заняться с тобой любовью, Люк Гриффин. Сейчас. На полу, на ковре в столовой, в постели — мне все равно. Как еще нам сблизиться?
— Нет.
Слезы предательски подступили к глазам. В носу засвербило. Еще не хватало расплакаться прямо перед ним, подумала Келси и резко развернулась. Запутавшись в брошенном на пол пальто, она подалась вперед и поскользнулась на паркете. Девушка выставила руки вперед, чтобы защитить себя. И тут сильные мужские руки подхватили ее, не давая упасть.
— Ты могла навредить себе и ребенку, — пробормотал Люк, ощутив укол в сердце.
Келси зарылась лицом ему в грудь, вдыхая его аромат, такой мужественный и сексуальный. Я люблю тебя, едва не сорвалось с ее губ…
Она подняла на него свои прекрасные глаза. Его губы слились с ее губами в поцелуе столь жадном, столь полном отчаяния, что Келси позабыла обо всем на свете.
Закрыв глаза, она отдалась его ласкам. Люк взял ее на руки, окунувшись лицом в густую копну каштановых волос.
Его тело обдало нестерпимым желанием. Переступив через пальто, Люк понес ее в свою спальню и, опустив на кровать, стал жадно срывать с нее одежду.
— Я хочу тебя… — выдохнула она, стеная от наслаждения. — О боже, Люк, возьми меня!
Не раздеваясь, он рванул молнию на брюках и вошел в нее; Келси была готова принять его, горячая, влажная, сладкая…
Ее руки царапали его спину, прижимали его к себе. Она желала полностью раствориться в нем, став с ним единым целым.
Достигнув пика наслаждения, они лежали рядом, обессиленные, но счастливые.
— Боже, как долго я этого ждала…
Люк тоже. Но он ни за что не признается ей в этом. Он сделал то, что поклялся не делать: позволил страсти затуманить его разум. Не отдавая себе отчета, он погрузился в близость с Келси.
— Клянусь, все не будет кончаться в постели каждый раз, когда ты решишь пойти в бар.
— Жаль, — промурлыкала жена. — Я уже подумывала ходить туда каждый день.
— Тебе нельзя пить столько эля. — Люк заставил себя встать с постели и застегнуть брюки. — Иди спать, Келси. Сегодня был долгий день.
— Прости за ссору. Но мне понравилось примирение. — Подмигнув, Келси отправилась к себе.
Свобода и отчаяние, подумала она. Странная комбинация.
Стоял теплый майский полдень. Келси смотрела в окно. На Манхэттен пришла весна. Деревья в парке зазеленели клейкими листочками, на небе не было ни облачка.
Келси любила весну. Ей нравилось пробуждение природы, возвещающее о начале чего-то нового.
Но в этом году девушка не испытывала удовольствия, глядя в окно.
— Тюльпаны. — Люк вошел в гостиную и протянул ей букет. — Ты, наверное, скучаешь по дому в это время года.
Хорошая жена улыбнулась бы и поблагодарила мужа, но Келси не считала себя настоящей женой.
— Положи цветы на стол. Я поставлю их в вазу позже.
Люк с минуту молча смотрел на нее, стараясь понять, отчего она так злится.
— В чем дело, Келси?
— Уверен, что хочешь знать?
— Давай же, выскажись.
— Я трачу свое время и твои деньги, покупая красные полотенца и ковры. Я думала, что если добавить сюда цвета и уюта, пентхаус станет для тебя домом. Но я ошиблась.
— Я же сейчас здесь.
— За последние три недели ты не ночевал дома тринадцать дней. Ты в офисе до девяти, а в остальное время тебя не оттащишь от телевизора. Это ты называешь «быть дома»?
— Я уезжал по делам. Ты же умная женщина и должна понимать.
— Мы целую вечность не ходили в театр или на концерт. Ты стыдишься меня, да? Поэтому держишь меня здесь, как в клетке. Не хочешь появляться со мной в обществе, так как все знают, что я заманила тебя в ловушку.
— Что за чушь ты несешь?
— На вечеринке я слышала разговор Кларисс и еще нескольких девушек. Они обсуждали, как выгодно я разыграла карты. Я сделала тебя объектом насмешек, Люк.
Он подошел ближе и тряхнул Келси за плечи.
— Все это бред. И тебе об этом известно. Мне давно безразличны подобные толки.
— Но если ты не стыдишься меня, почему мы до сих пор не видели последний хит на Бродвее или новую выставку в «Метрополитен»?
— Не было времени.
— Это не ответ, — бросила Келси, сжав кулачки.
— Я даю тебе столько свободы, сколько возможно, чтобы ты могла общаться с сокурсниками, учиться, рисовать в своей студии.
