Сладкий перец, горький мед - [11]

Через пару лет мать немножко оклемалась, научилась передвигаться по дому, опираясь на палочку и волоча за собой парализованную ногу, прижав к груди обездвиженную навечно руку. Лешка попытался было вернуться в школу, да одноклассники за два года настолько ушли вперед, что догнать их теперь не представлялось никакой возможности. Вот и осталась у Лешки только улица и никаких перспектив на будущее.

Что он знал, что умел? Не знал ничего, а умел немного: судно подать немощной матери, приготовить нехитрый обед, постирать обоссанные простыни… Но когда мать начала подниматься, от Лешки требовалось все меньше помощи.

Вот и спрашивается, зачем мать его родила? Не слишком ли жестоко рожать ребенка в сорок лет "для себя"? Он, между прочим, не игрушка, не собачонка какая, он — живой человек. И теперь этому человеку в очередной раз сделали так больно! И кто? — любимая девушка…

А и правда, зачем он ей нужен? Что он может ей предложить? Даже если допустить, что года через три она согласится выйти за него замуж. Куда ему ее вести — в родной дом, к матери-инвалидке? В доме ведь совершенно нищенская обстановка: на голом дощатом полу лежит старенький потертый тряпичный коврик-дорожка, в углу — пошарпанный сервант с некоторым намеком на полировку, напротив — не менее старый диван-развалюха, да за шкафом, перегородившим часть комнаты, допотопная материна кровать с никелированными шариками.

Нет, не сможет он привести Таньку в такой дом. Она заслуживает большего! Наверное, она права, и действительно пора браться за ум. Но это легче сказать, чем сделать. Куда идти, чем заняться? Кому он нужен? Кто его возьмет практически без образования и без профессии?..

К двадцати годам Дрибница заработал на первую машину. Правда, денег было впритык, на самую захудаленькую иномарку. А захудаленькую не хотелось… Хотелось, чтобы дешево и сердито. Но через посредника дешево не получится. Вовка задумался совсем ненадолго. Вывод, опять же, напрашивался сам собою — надо ехать в Японию или Корею и самому выбирать достойную рабочую лошадку, и не лишенную хотя бы внешнего лоска. Но поездка опять таки изрядно стоит. Вот если бы привезти две, а лучше три машины, тогда не только поездку можно было бы окупить, но и заработать на этом.

К этому времени Вова уже зарекомендовал себя, как порядочный бизнесмен, а потому занять недостающую сумму не составило труда. Оформив визу и купив так называемый коммерческий тур на два дня, Вовка отправился в загадочный город Иокогаму.

… Хлопотное это дело — покупать неновую машину в чужой стране да перевозить ее домой. А если их три?! Зато и выгода тройная! Привез три машины, две, что похуже, продал, себе оставил светло-серую Тойоту. Машина, правда, семилетка, по японским меркам — абсолютный хлам. Ну а для в недавнем прошлом советского человека, не привыкшего еще гордо именоваться россиянином, в самый раз — почти что новая. И долги отдал, и еще на две машины осталось.

И вновь Вовка задумался. Чтобы скопить такую сумму, ему пришлось бы долбаться со своими компьютерами пару лет. А тут — за одну только ходку! Конечно, дело хлопотное, но, пожалуй, стоящее…

И закрутился новый бизнес. Правда, компьютерный Вовка тоже не забросил. Как ни крути, а именно с него и начался деловой человек, бизнесмен Владимир Николаевич Дрибница. Поставил "у руля" сборочного цеха Витьку Худого, периодически устраивая ему "разбор полетов" и промывание мозгов, если вдруг что-то начинало идти не так, как следовало бы. А сам в это время поднимал на ноги новое предприятие. Сначала ездил подбирать машины сам, одновременно с тем налаживая связи с японцами и нашими погранцами да таможенниками. Постепенно появились кой-какие навыки, научился лавировать между нечетко прописанными таможенными законами. Вот тут и почувствовал, что без помощи юриста не обойтись.

Времени хронически не хватало. Институт-то бросать Вовка не собирался, а как успеть и в Японию пять раз в месяц смотаться, и машины растаможить, и на продажу выставить, да при этом еще и учебу не запустить? А планов у Дрибницы — громадье, ему уже мало одного высшего образования. Вернее, он, еще не закончив обучение по курсу радиоэлектроники, уже лучше любого преподавателя разбирался в этом деле. И учиться стало неинтересно, его уже захватило новое направление. Сейчас ему крайне необходимо было юридическое образование, ведь, как бы ни доверял он своему юристу, но себе бы он доверял значительно больше. Ведь только он сам никогда не предаст себя, не обманет. Значит, сам должен уметь разбираться во всех тонкостях бизнеса, вплоть до юридических закавык. Но не бросать же институт, ведь еще какой-нибудь годик потерпеть, и диплом в кармане. А уж потом он непременно поступит на юрфак!

А времени действительно ни на что не хватало. Даже на мечту. Ведь сколько лет он мечтал, как, купив машину, на следующий же день встретит на ней Таню и пригласит покататься по вечернему городу. Город у них красивый, живописно раскинувшийся на сопках, и такой восторг охватывает, когда стоишь на самой высокой точке города, на специально для этой цели оборудованной смотровой площадке, и смотришь вниз, на город, уютно расположившийся у самых твоих ног. Вовка не был уверен, что такой же трепет испытывают коренные жители города. Но он, большую часть жизни проживший в Тмутаракани, задыхался от восторга, глядя на освещенный яркими огнями город, словно невидимый волшебник-весельчак шутя бросил пригоршню самоцветов и забавляется теперь игрой граней каждого камешка. Сердце сжималось от такой красоты и перехватывало дыхание оттого, что теперь это ЕГО город, он уже не чужой здесь, не приезжий. Он, Вовка Дрибница, у себя дома! И вся эта красота, весь блеск ночных огней, далекий гул моря и резкий вскрик чайки, потревоженной кем-то во сне — это все его, Вовкино! И самой большой, самой взлелеянной его мечтой было привести на эту смотровую площадку Таню и вместе с нею до утра восхищаться красотой любимого города…