Сладкая жизнь эпохи застоя - [14]
Эта тема муссируется с вариациями едва ли не каждый вечер. Все удивляются, неодобрительно покачивают головами, и все же как-то раз, выйдя (в порядке исключения) одна с коляской, Лиза вместо того чтобы отправиться на просеку или хотя бы в «район пионерлагерей», усаживается в этом затоптанном, замусоренном дворике, хотя совсем рядом, под кленом, расположились, сторожа полукругом расставленные игрушки внучек, две толстые бабки. Внучки, Алиса и Катя, поочередно подбегая, тычутся им в колени, на что-то жалуются, а исполненные чувства собственного достоинства матроны машинально поправляют им банты и, в сотый раз наказав не ходить к «фулюганам», возвращаются к плавнотекущей, в едином ритме выдержанной беседе: «А она тут и скажи мне, что тесто готовое брать — дураком надо быть… А Валька свою второй год на французский водит, а мы Алису на музыку и в бассейн, а с ценами нынче не…» «Ба-юсь!!» — с хохотом и слезами кричит Алиса, с разбегу зарываясь головой в бабкин подол. «А вот как сейчас встану да надеру тебе уши!» — воинственно орет бабка, но только что гнавшийся за Алисой рыжий веснушчатый малый уже далеко. Полуспрятавшись за качели, он дерзко показывает оттуда язык. «Отродье сукино, — не понижая голоса, сообщает бабка. — Что с него, с безотцовщины, возьмешь? А тебе сколько раз говорить: играй с девочками. Где Катя-то? Ка-тя! Ка-а-тя!!» О боже праведный! Лиза бросает на бабку укоризненный взгляд, смотрит обеспокоенно на Артема, тот кряхтит, но не просыпается. Сидящий напротив колясочный папа, подавшись вперед и крепко уперев в землю широко расставленные могучие ступни, по-прежнему невозмутимо читает газету. «Здравствуйте!» — говорит кто-то тягуче-приветливо, и к скамейке, обороняемой бабками, приближается, расплываясь в улыбке и ведя за руку косолапого малыша с соской, хорошенькая молодая мама в футболке «Олимпиада-80», задорно приподнятой округлившимся в преддверии близких событий, важным и гордым собой животом.
«Я пр-росто потр-рясена! — грассирует Юлия Юлиановна. — У вас порядок и чистота, как будто детей нет в помине. И так уютно… А! Вот и они!..» Переполох, шум и радость при виде Лизы с Артемом. «Дорогая моя, ты выглядишь так, словно и не рожала, тебя можно принять за десятиклассницу. Честное слово, одно удовольствие посмотр-реть!»
Юлия Юлиановна прибыла вместе с Ба. И Ба, сверкая великолепно уложенными сединами и отутюженным белым костюмом, сидит теперь на председательском месте, в ее отсутствие занимаемом тетей Агнессой, тихо хлопочущей сейчас на заднем плане.
«Главное было правильно сделать две вещи, — говорит Ба. — Во-первых, снять помещение со всеми городскими удобствами и, во-вторых, четко распределить обязанности». «Да-да, вы молодцы, — не устает восторгаться Юлия Юлиановна. — Помню, когда рос Алешка, у нас квартира была вся в пеленках. Просто военный крейсер в день парада. Что-то ужасное. Юля не высыпалась, я жила на снотворном». В ответ все смеются, и, реагируя на громкий смех, Артем неожиданно заливается плачем.
«Все правильно, ему пора кормиться», — мгновенно захватывая бразды правления и даже как бы оказываясь на председательском месте, говорил тетя Агнесса. Мама держит Артема, Лиза быстро скрывается в ванной и через минуту появляется в полной рабочей готовности, Юлия Юлиановна ободряюще улыбается; благим матом орущего Артема передают с рук на руки, дверь в спальню мягко закрывается, и в столовой начинают приготовления к ужину.
Но в спальне все далеко от благополучия. «Ну-ну-ну, ши-ши-ши, — уговаривает Артема Лиза, безуспешно пытаясь воткнуть сосок ему в рот. Артем отплевывается и изгибается. — Ну что с тобой? Это ж еда, молоко», — беспомощно объясняет Лиза. Из-за дверей доносятся раскаты смеха. «…Вы не поверите! Но главное, у Степанцова, скорей всего, отнимут кафедру!» — рокочет Юлия Юлиановна. «Да? В самом деле?» — голос Ба спокоен и как-то преувеличенно вежлив. «А-а-акх-ак!» — надрывно заливается Артем, готовый отбиваться до последнего. «Тебе надо есть, понимаешь? — неистово шепчет Лиза. — Господи, ну почему же они не идут? Зачем им любезничать с Юлиановной? Разве не ясно, что надо прийти и помочь? Артем, ну Артем же, пожалуйста! — А Артем уже даже не красный, а синеватый. Как бакалажан, нет, как… — Господи, помоги, ведь…» Но тут дверь распахивается, и, безуспешно симулируя спокойствие, врываются мама и тетя Агнесса. «А как поживает Кирилл Александрович?» — слышится из соседней комнаты чудом перекрывающий вопли внушительный голос Ба.
«Успокойся, хороший мой, успокойся», — гладит затылок Артема мама. «Все хорошо, ничего не случилось», — в такт этим движениям приговаривает Агнесса. В последний раз икнув, Артем хватает губами нависшую над ним дулю. Ну, слава богу: все устроилось.
«Кормится; маленький инцидент исчерпан», — сообщает, возвращаясь в столовую, тетя Агнесса. «Отлично, тогда вернемся к проблемам нашего ужина, — откликается Ба. — Я привезла с Владимирского азу, по-моему, пора им заняться». Тетя Агнесса напрягается. Слова, которые вскипают в ней, подобно пене, не вырвались бы наружу ни при каких обстоятельствах, тем более не вырвутся сейчас, в присутствии Юлии Юлиановны. «Я думаю, это вряд ли разумно, — старательно следя за тоном, отвечает она после паузы. — Мы по возможности избегаем пользоваться плитой, если Артем не на прогулке. И уж тем более не жарим». — «Но чайник мы вскипятить сможем, или придется обойтись без чая?» — Интонация Ба предлагает всем вместе от души посмеяться над этим нелепым предположением и в то же время таит в себе что-то вроде угрозы. Но тетя Агнесса спокойна: ее защищает уверенность в собственной правоте. «Будет не только чай, но также и ветчина, шпроты, сыр бри, рогалики с джемом и птифуры», — перечисляет она, втайне празднуя выигранный бой. «Нет, вы меня восхищ-щаете и пугаете! — В связи с отсутствием в восклицании звука „р“, Юлия Юлиановна ловко раскатывает „щ“. — На даче! С малышом на р-руках! Я пр-росто не помню, когда и в гор-роде угощала др-рузей таким р-р-роскошным ужином!» Подцепив на крючок сразу несколько «эр»-включающих слов, она с видимым удовольствием раскатывает их по нёбу. «Ну, чтобы уж окончательно вас потрясти, достаю нашу парадную скатерть», — смеется тетя Агнесса. «Боже!» — запас восклицаний Юлии Юлиановны явно уже истощился, но тут появляются, щурясь от света, Лиза и мама. «Заснул?» — «Заснул».
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Собаки издавна считаются друзьями человека, но еще неизвестно, что они о нас думают…Вам предоставляется уникальная возможность прочитать книгу, написанную Лабрадором в соавторстве с одной очаровательной юной женщиной, на долю которой выпало немало испытаний.
Роуз Ллойд даже не подозревала, что после двадцати пяти лет счастливого супружества ее муж Натан завел любовницу и подумывает о разводе. Но главное потрясение ждало впереди: любовницей Натана оказалась лучшая подруга Роуз и ее коллега по работе Минти…
С тех пор как в 2002 году Джулиан Феллоуз получил «Оскара» за «Госфорд-Парк», он снова взялся за перо. Перед вами увлекательная комедия нравов из жизни аристократов и актеров конца XX века. Это история, достойная Джейн Остин и чем-то напоминающая Ивлина Во.