После ухода Люка Флер была уверена, что обрушившиеся на нее эмоции не дадут ей спокойно отдохнуть, но, оказавшись в уютной кровати, она мгновенно уснула.
Девушку разбудило чарующее воркование голубей. Тропические ароматы — сладкие, насыщенные сильным запахом ванили — вызвали улыбку на ее губах. Она не спала столь спокойно с тех пор, как год назад состояние ее матери резко ухудшилось.
Как странно, подумала Флер, прислушиваясь к мирному рокоту волн о рифы. Она спала так, словно вернулась в детство, где мир был полон красок и света.
Позевывая, Флер встала и отправилась в ванную. Во что же ей одеваться, если придется задержаться здесь еще на неделю? Даже если бы ей каким-то образом вернули пакет нетронутым, там не было ничего подходящего из одежды. Всем сарафанам, шортам и топам было уже несколько лет. Кроме того, она похудела за то время, пока ухаживала за матерью.
Раздался легкий стук в дверь.
— Люк будет ожидать вас на открытой террасе через полчаса, мисс, — сообщила вошедшая Сьюзи.
Дверь закрылась, а сердце Флер громко застучало в груди, и медленное сладостное тепло разлилось по венам, как наркотик.
Глядя на свое отражение в зеркале, она подумала, как замечательно подошел бы ей маленький шелковый топ, который она видела в магазине. Но даже эта вещичка была для нее непозволительной роскошью. Мать всегда говорила, что фигура Флер напоминает песочные часы, и облегающий топ только подчеркнул бы очень тонкую талию, пышные бедра и грудь.
Тот, кто покупал для нее одежду, прекрасно выбрал цветовую гамму, сочетающуюся с ее яркими волосами и бледной кожей. Бросив последний взгляд в зеркало, Флер поправила волосы и снова услышала стук в дверь.
На этот раз за дверью оказался Люк.
— Если я предложу вам опереться на свою руку, вы сможете пройти на террасу?
— Конечно, — бодро ответила она и устремила свой взгляд на огромный портрет элегантной женщины в конце коридора.
— Моя прабабушка, — пояснил Люк, заметив это. — Она была француженкой.
Между портретом и Люком было явное сходство: черные волосы и исключительное чувство стиля. Цвет рубашки Люка перекликался с цветом его глаз, а крой брюк подчеркивал стройные ноги. Но от кого он унаследовал точеное лицо, великолепную фигуру, которая придавала ему величественный и властный вид? Такой мужчина всегда является мечтой женщины.
Поэтому неровное биение сердца Флер было вполне объяснимо, как и тот жар, который охватил девушку, когда он усадил ее на террасе с видом на лагуну.
— Вы определенно выглядите лучше, — сказал Люк серьезным голосом.
— Раньше я выглядела еще лучше, — с вызовом ответила Флер.
— Доктор Кинг считает, что небольшое количество спиртного вам не повредит. Я могу предложить сильно разбавленный тоником джин, если вы любите.
— А можно что-нибудь безалкогольное и не слишком сладкое? Фруктовый сок подойдет. — Люк наполнил ее бокал соком, и Флер попробовала. — Что-то невероятно вкусное!
— Я рад, что вам понравилось. Это приготовлено по личному рецепту Сьюзи. Ананас, папайя, манго и специи, которые она не называет.
— Может быть, ваниль? Мне кажется, по всему дому витает тонкий аромат ванили.
— По всему острову, — поправил ее Люк. — Мы выращиваем ее на экспорт.
Недалеко от них на лужайку сел голубь и стал что-то клевать в траве. Контраст его белой окраски и ярко-зеленой травы был потрясающим. Флер вздохнула.
— Как красиво, — тихо произнесла она, глядя на клонящееся к горизонту солнце.
Внезапно наступили сумерки, и Люк зажег свечи на столе. Пламя чуть дрожало от подувшего легкого бриза. Влечение, которое Флер стремилась побороть в себе, сейчас стремительно перерастало в жгучую страсть. К счастью, Люк не заметил этого. Они неспешно беседовали о чем-то незначительном, и Флер была благодарна Люку за это. Последний год она только и делала, что вела бесконечные разговоры с врачами, и практически забыла, как хороши непринужденные беседы. Флер легко отвечала на его вопросы и поняла, что за время ужина многое рассказала ему о себе. Так продолжалось до тех пор, пока разговор не зашел о матери. Тут она запнулась, в глазах закипели слезы, и она с радостью уткнулась в предложенный Люком стакан воды.
— Мама умерла примерно шесть недель назад, а до этого болела пять лет. Она организовала эту поездку и оплатила ее буквально перед своей смертью. Ее всегда беспокоило, что у меня безрадостная жизнь, — произнесла Флер, немного успокоившись. — Она бы очень расстроилась, узнав, что в агентстве перепутали даты.
