Сладкая неудача - [35]
В среду вечером, умаявшись на работе, Софи неожиданно для себя уснула раньше обычного, не дождавшись вечернего звонка Гаррета, и телефонный сигнал среди ночи подбросил ее в постели. Половина второго. Она не сразу проснулась и не успела еще осознать, что слышит мелодию Гаррета, и сонно ответила в трубку:
– Алло?
– Нам надо поговорить, Соф, – услышала она его голос. Голос звучал до странности отчужденно.
– Сейчас? – Она мгновенно проснулась.
– Я не могу ждать.
– Хм-м. Хорошо. Я тебя слушаю. У тебя все в порядке?
Он помолчал, словно искал ответ на этот простой вопрос, почти риторический.
– Ты можешь спуститься? Сюда ко мне. Я в машине возле твоего дома.
– Гаррет… что происходит?
– Спустись ко мне, Соф.
Тревога стиснула ее грудь. Сердце обдало страхом. О чем бы там ни хотел говорить с нею Гаррет, в душе она уже знала: это все не к добру и это связано с ней.
– Сейчас, – прошептала она.
И, отогнув край шторы, взглянула вниз, на дорогу. Со второго этажа она не видела лица Гаррета, а только его руки, лежащие на руле. Хотя на улице было сыро и холодно, она даже не сообразила надеть халат или тапочки; спеша выяснить, что же стряслось, чтобы он приехал к ней среди ночи и вызвал ее на улицу, она босиком и в пижаме выскочила за дверь и через несколько секунд была у его машины.
Дрожа, плюхнулась рядом с ним на сиденье и заставила себя улыбнуться, будто такие встречи стали у них доброй традицией:
– Рада видеть тебя! С добрым утром, красавчик.
Руки Гаррета остались лежать на руле. Он обернул к ней лицо. Оно не выражало никаких чувств, глаза были пустые – и это его глаза, которые вспыхивали радостью в первую же секунду, едва он взглядывал на нее! В фонарном свете она увидела слезы, блеснувшие на его ресницах.
– Два часа, – проговорил он непослушными губами, – битых два часа я сижу тут и ломаю голову, что мне делать…
Его тон обжег ее.
– Что происходит, Гаррет? Ты не успеваешь… если ты о…
Ее слова повисли в воздухе.
– Гаррет, – взмолилась она, – что там у тебя? Скажи, и мы все обсудим!
Он отвернулся и прошептал:
– Мне очень трудно сказать это, Соф… Мне жаль… Прости…
– Жаль? Чего тебе жаль, Гаррет? И за что ты просишь прощения? Говори же!
Он опустил глаза.
– Все кончено.
Тошнота подступила к самому ее горлу. Она прижала ладонь ко рту, боясь, что из него сейчас хлынет нечто ужасное.
– Что? – вымученно спросила она, когда рвотный рефлекс улегся. – Ты о ком говоришь? О нас? Что у нас кончено, не понимаю? Гаррет, что бы там ни было, я уверена, мы в силах все превозмочь! Ты только скажи… Ну пожалуйста…
Порыв ветра с дождем яростно хлестнул по машине, ее содрогнув.
– Прости, Софи, – повторил Гаррет, более прочувствованно. – Если бы можно было этого избежать, я бы… да… но… но некоторые неудачи невозможно исправить.
– Ах, ты даже продумал все?.. Ну так хотя бы скажи мне, в чем дело? – на верхних нотах простонала она.
Он медленно повел головой, как бы уклоняясь от ее сокрушающего желания знать, что происходит.
– Какая разница? Все кончено, Соф. Когда-то ты убеждала меня, что все хорошее долго не длится. Видимо, твоя правда…
Вот уж чего ей совсем не хотелось, так это удариться в слезы, но его слова отозвались в ней потоком рыданий.
– Ты мне все врал! – пронзительно закричала она. – Ты говорил, что будешь любить меня! Что будешь любить всегда! Что я могу доверять тебе! И что? Я тебе доверяла! Я тебе верила! И вот теперь… – Голос ее прервался, ей не хватило дыхания, она судорожно всхлипнула.
– Насчет свадебных дел не беспокойся, – отстраненно проговорил Гаррет, втиснув эту бесстрастную фразу между ее выкриками. – Я позабочусь, чтобы все были извещены. Тебе ничего не придется делать.
Она слышала его, но не видела – она вся была сплошной крик и непонимающее страдание.
Было много вещей, которые он хотел бы сказать ей, чтобы утешить, но он знал: любое его слово повлечет новые добавочные вопросы. Вопросы, на которые он не хотел отвечать.
– Мне надо ехать, – сухо уронил он.
– Так что же? Ты объявляешь, что все кончено, и уезжаешь? Вот прямо так?
Он молча кивнул.
Софи открыла дверцу и выскочила под проливной дождь. И так стояла, босая, в момент промокшая, наблюдая, как Гаррет отъезжает от ее дома и исчезает из ее жизни.
Когда скрылись габаритные огни, она вернулась в дом. Как была мокрая, рухнула на диван, сжалась в комок и проплакала до утра.
Глава 17
Возможно, мир – твоя устрица, только у твоей устрицы нет перламутра.
– Открой мне, Софи! – кричала Эвалинн в десятый раз.
– Уходи!
– Иди к черту! Я буду тут стучать, орать и звонить, пока ты не впустишь меня! – Эвалинн нажала на звонок пять раз подряд, потом снова принялась барабанить. – Соседи уже смотрят! Лучше открой, пока они не вызвали сюда копов!
Через полминуты Софи сдалась и открыла дверь. Она появилась перед подругой бледная, со свежими полосами слез на щеках. Ее глаза опухли, волосы напоминали воронье гнездо, и казалось, будто она год не вылезала из пижамы.
– Привет, Софи, – ласково начала Эвалинн.
– Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Неужели это так трудно понять!
– Да-да, я понимаю. Но ты уже изолировала себя… на сколько дней? На три дня. Хватит. Можно войти?
1980 год. Аарон и Молар давно перестали верить в существование Санта-Клауса, но родители из года в год настаивают на том, чтобы всей семьей поехать в торговый центр, где мальчики смогут вручить Санте списки подарков, которые хотят получить на Рождество. Ожидая своей очереди, Аарон и Молар записывают на листочках все игрушки, которые только могут вообразить. Но Санта-Клаус предлагает детям подарить им на Рождество то, о чем они никогда даже не мечтали, однако взамен просит помочь совершить настоящее рождественское чудо.
Нейтан Стин живет по принципу: делай добро – и получишь добро в ответ. Каждый день уходя на работу, он кладет в карман шесть камешков, которые напоминают ему о долге творить добрые дела. Но только ли потребность в благородных поступках заставляет его помогать людям? Или есть другой мотив? Тайный мотив?
В день свадьбы Итан обещал любить, уважать, беречь жену и – написать для нее песню. Но реальность оказалась намного сложнее, громкие слова забылись, а фотографии и старые любовные записки, которые Анна так любила прятать в гитаре Итана, запылились и превратились в хлам. Ненависть, ложь и постоянное недовольство друг другом – единственное, что осталось от прежних чувств. И кажется, ничто не может спасти их брак. Но ужасная авария, в которую попадает Анна, все меняет… Словно сама судьба дает Итану еще одну попытку все исправить – пока не написаны последние слова, не сыгран последний аккорд.
Жизнь семнадцатилетней Энн может оборваться в любой момент. Ее диагноз звучит как приговор.Единственная надежда на спасение — пересадка сердца.Энн требуется покой, ведь каждый день может стать для нее последним.Однако отношения в семье накалены до предела: постоянные ссоры, скандалы.Кажется, уже ничего нельзя исправить, но однажды простая игра меняет все…Энн всего семнадцать, но это лето может стать для нее последним. Чтобы жить, ей необходима пересадка сердца. Каждый прожитый день — это огромный риск… и чудо.
Новость о беременности жены приводит Огаста в ужас. Ведь больше всего на свете он боится, что никогда не сможет стать хорошим родителем. В отчаянии мужчина обращается за советом к отцу. Но тот вместо поддержки предлагает сыну странную сделку. На каждый месяц беременности по одному уроку… Уроку гольфа. Но то, что Огаста получает взамен, навсегда меняет не только его жизнь, но и жизнь его семьи.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.