Сладкая месть - [13]

– Лео рассказывал мне, девонька, – грустно произнес Тимми, – о том, что с тобой случилось. О тебе и Джероме…

Она вовсе не это имела в виду, но не стала его поправлять.

– Это кошмар, – продолжал Тимми, – то, как Джером пляшет по жизни, ломая судьбы молоденьких женщин. Понять не могу, – он почесал голову, – почему они это позволяют? А как подумаешь о тех крошках, которых он…

– …производит и от которых сбегает, – мрачно добавил Лео. – Если бы я знал, где этот… – он взглянул на Рию и продолжил: —…плут, я бы ему шею свернул. Ну, а потом поставил бы перед выбором: либо женись на будущей матери своего ребенка, либо я вышвырну тебя из своего благотворительного списка.

– Ради Бога, – голос Рии вдруг стал тонким, – я ни за что не согласилась бы выйти за него. Я его теперь ненавижу, ненавижу!

К своему ужасу, она расплакалась, плечи ее затряслись от рыданий. Она ни малейшего понятия не имела, почему это произошло, – чувств к Джерому Дауэру у нее не осталось. Скрипнул диван, и незнакомая рука обняла ее за плечи.

– Ну, ну, – произнес ласковый голос, – не нужно так плакать, девонька. Нога очень болит, да? – (Она кивнула.) – Все будет хорошо, вот увидишь. Мы о тебе позаботимся. Лео, что-то надо делать, ведь он негодяй, если так поступает! – Голос Тимми дрогнул. – Разве нельзя его как-нибудь разыскать?

– Я не хочу, чтобы его разыскивали! – сквозь слезы воскликнула Рия. – Лучше, если я его вообще больше никогда не увижу! Пусть вернет только мою машину и те вещи, что в ней были. А сам может идти к чертовой матери!

– Дядя, позволь-ка я… – Произошла замена, рядом с ней опустилось большое мощное тело. – Мы понимаем твою реакцию, Рия, ту ненависть, которую ты испытываешь к Джерому. Тем более что ты была не просто его подружкой, а невестой.

Старик удивленно охнул.

– Значит, он сделал ей предложение, а потом исчез?!

– Он унизил меня так, – голос Рии звучал глухо из-под ладоней, – как никто и никогда не унижал.

Ее плечи обвила рука, чья скрытая сила настойчиво уговаривала поддаться инстинкту и уступить той поддержке и защите, что ей предлагают. И она не стала противиться. Ее пылающий лоб припал к сильной, широкой груди, в которой слышался мерный стук, похожий на тот, что встретил ее при входе в деревню.

Широкая ладонь гладила ее спину, точно это отец успокаивал ребенка. Однако ее реакция на ласковое прикосновение оказалась далека от детской. Все ощущения обострились, кожу как будто защипало, по телу побежали волны, а закрытые до тех пор глаза распахнулись.

В ужасе она откинула голову и встретилась с пронизывающим взглядом. Сердце у нее зашлось, а дыхание остановилось, как в ту их первую встречу.

Она не могла оторваться от глаз Лео, все пытаясь прочесть в них что-то. Вот искра чувственности на мгновение затмила заботу, а потом погасла, оставив бурю в ее душе. И страх. Я не должна, твердила себе Рия, не должна поддаваться ему!

Внутреннее чутье подсказывало ей, что, если она допустит подобную глупость, обратного пути уже не будет, потому что на свете просто не найдется милосердной руки, способной вырвать ее из сетей такого человека.

Наконец губы его сжались, рука напряглась, и она поняла: что-то его разозлило. Рия отстранилась, и он тут же откинулся на спинку дивана, скрестил на груди руки и мрачно уставился перед собой.

– Сходство не такое уж большое, – прервал напряженное молчание Тимми, – хоть они и родные братья. Ты это высматривала, дорогая? – В голосе его слышалось сочувствие. – Нос немного похож, может быть, глаза…

– Только не глаза! – вырвалось у нее, и она удивилась собственной горячности. – Тот же цвет, – уже спокойнее заметила Рия, – но… Как это объяснить? У Джерома взгляд не такой волевой, не такой пристальный, не такой… – захватывающий, возбуждающий, влекущий, вертелись в голове слова, но она не могла произнести этого вслух и поэтому пожала плечами, – не такой холодный, – закончила она, бросив на Лео отважный взгляд.

Тимми рассмеялся.

– Рия тебя вычислила, парень! Строгая логика и никакой фантазии, только ум и нисколько сердца – вот что о нем говорят.

Но я-то знаю, думала Рия, что под этой каменной, бесстрастной оболочкой тлеют угольки и, если их раздует ветер, они способны воспламенить. Неужели никто этого не понял? Его подруги, несомненно, уловили то, что почувствовала я…

Несомненно и другое: человек, который так сторонится любых проявлений чувств, относится к своим возлюбленным холодно и расчетливо, как бы страстно и пылко ни отвечали они на его любовь.

– Благодарю, Тимми, – с сарказмом произнес Лео, – за то, что подтвердил нашей гостье мнение моего брата. Сэндвичи принес?

Тимми полез в карман старого пиджака, который повесил на спинку кресла, и достал оттуда пакет.

– Сыр и соленья, – сообщил он. – У меня всегда такие. Других не умею. – Он вздохнул. – Мне так не хватает добрых рук твоей тетушки, Лео. Никто даже не представляет, как я по ней скучаю. – Наступила долгая пауза, а потом он стряхнул горькие воспоминания. – А где же пиво, сынок?

Лео исчез в кухне.

– Я потерял жену, – рассказывал Тимми, разворачивая сэндвичи, – год назад. – Он смял бумагу. – Мы, Дауэры, дружное семейство, – добавил он, откусил кусок и начал задумчиво жевать, – вернее, то, что от нас осталось. Мать Лео умерла, когда ему было десять. Его отец привел в дом другую женщину, ее звали Андреа, и в конце концов женился на ней. С Лео она так и не нашла общего языка, да и к Джерому особых чувств не испытывала.