Сквозь тьму с О. Генри - [76]

— Держите-ка язык в границах вашего рта, — внушительно сказал он. — Мы не энтомологи, нам всякие золотые клопы не нужны, и не антиквары, чтобы водить дружбу со всякими старыми мертвецами. Мы — дети Бахуса. Так что прижмитесь к тротуару.

День был противным, холодным. Чичероне, охотник на волков, бандит и гений совершили множество экскурсий по различным питейным заведениям. Возница стал несколько небрежен и наехал на чей-то фургон. На короткое мгновение нам показалось, что сейчас начнутся неприятности. Ни мне, ни Эбернати не улыбалось иметь дела с фараонами.

— Возьмите себя в руки, джентельмены! Я всё сделаю по закону.

С величавой грацией истинного генерала Портер ступил на тротуар, распахнул пальто и показал полицейскому какую-то звезду. Полисмен извинился. Всё произошедшее показалось нам истинным чудом.

— Он — Волшебник из Багдада! — шепнул я Эбернати. Следующие три недели показали, что я прав. Билл Портер взмахивал рукой, и его «Багдад-над-подземкой» раскрывал перед ним свои тайны.

Глава XXVIII

Временем Багдадского Чародея была ночь. Когда зажигались миллионы огней и и улицы заполнялись извивающимися, словно чёрные змеи, толпами мужчин и женщин — вот когда Билл Портер оказывался в родной стихии.

Он владел этим городом, а люди, его населяющие, были объектами его наблюдения. Он проникал в самую их гущу и наставлял на них пристальный микроскоп своей блестящей проницательности. Покровы с мошенничества, мелких обманов, жалкого позёрства, слетали, будто унесённые могучим ветром. И оставались души — обнажённые и убогие. Это было как раз то, чего и добивался Чародей.

На каждом шагу поджидали увлекательные приключения. Вот юная девушка старается тайком ускользнуть за угол, а вот старый побирушка скрючился на пороге… Столько тайн! И все их Портер должен был раскрыть. Но он никогда не отходил просто в сторонку и не предавался размышлениям. Он всегда завязывал дружбу со своими персонажами.

Он изучал их секреты, узнавал об их надеждах и разочарованиях. Он пожимал руку Сопи-бродяги,[46] и Дэлси сама рассказывала ему о том, как оказалась на мели со своими шестью долларами в неделю.[47] Нью-Йорк был зачарованным лабиринтом, и за каждым углом глазам твоим представало нечто неожиданное и чудесное.

Вот в это своё королевство и ввёл меня Билл Портер.

В один из первых вечеров после моего приезда в город, он пришёл ко мне — беспечный, изысканный, в приподнятом настроении. В петлице у него красовалась роза. Застенчиво прищурившись, он вытащил из кармана ещё одну.

— Полковник, это будет ваше прикрытие. Вденьте это в петлицу, и никто в жизни не догадается, что вы с Запада.

— Чёрт возьми, зачем мне этот салат?

Но если Билл что-то задумывал, он добивался своего. Розовый бутон был прикреплён к моей петлице.

— Я обратил внимание, — сказал Билл, — что фараоны провожают вас особенно пристальными взглядами. Этот талисман отведёт от нас подозрения.

— Куда мы идём?

— Никуда и всюду. Может, мы попадём в «Адскую кухню»[48] или к Преддверью Рая. Приготовьтесь к восторгам и опасностям. Мы идём туда, куда потянет нас магнит.

Время близилось к полуночи. Мы прошли по Пятой авеню и начали прогуливаться где-то между Двадцать пятой и Двадцать шестой улицами. Десятки безвкусно накрашенных женских лиц скользили мимо нас.

— Как корабли, что проходят в ночи, — прошептал Портер. — На их пути только две скалы: фараоны и квартирные хозяйки. Взгляните, как они побиты жизнью и потрёпаны штормами. Мне нет от них покоя.

Из тьмы выступила бедно одетая девушка. На вид ей было лет семнадцать.

— Наверно, только что сбежала из спокойного болота в своей деревне.

— Как бы не так, это опытная шлюха.

— А я говорю — она в первый раз. — Портер поддел меня локтем. — Ещё не научилась вести свою лодку над омутами городской жизни.

— Это у неё такая маска. Бьёт на невинность.

— Нет, вы ошибаетесь. Давайте исследуем и увидим, кто прав. Я останусь здесь, при лошадях.

Портер частенько вытаскивал из моих рассказов о прошлом всякие словечки и вворачивал в свою речь.

Когда мы подошли, девушка пригнулась к порогу, притворяясь, что завязывает шнурки. Она подняла на меня взгляд — большие полудетские глаза были полны опаски.

— Вы переодетый полицейский? — Она говорила тихо, но её голос звенел от страха. — Не забирайте меня! Я никогда не делала этого раньше.

— Я не полицейский. Но мне бы хотелось представить вас своему другу.

Подошёл Билл.

— Вы же напугали леди! Спросите, хочет ли она отобедать с нами.

Девушка перепугалась ещё больше и отшатнулась.

— Никуда я с вами не пойду!

— Не опасайтесь, леди, с нами вы смело можете идти куда угодно.

Портер обращался к девице так, будто она была принцессой, а он — странствующим рыцарем.

В заинтересованности Портера не было никаких личных мотивов. В нём жила одна ненасытная страсть — раскрывать тайны, проникать в характеры людей. Ему не нужны были рассказы из вторых рук или подчищенные и приглаженные истории. Он был учёным, и всепоглощающим объектом его внимания являлось трепетное человеческое сердце.

Мы отправились в ресторан Мукена.[49] Маленькое, тоненькое бледное существо никогда не бывало там раньше. Её глаза светились восторгом. В обществе Портера девушка чувствовала себя так непринуждённо, что это меня даже слегка обеспокоило. Мне хотелось, чтобы юная леди знала — она находится в компании великого человека.