Сквозь тьму с О. Генри - [12]

Мы сгрудились вокруг костра. В серых сумерках утра огонь отбрасывал на лица моих подельников красноватые отблески.

Вся добыча уместилась в двух сумках, причём маленьких. Энди открыл одну и высыпал в свою шляпу груду недорогих ювелирных украшений.

Голубые и красные камешки посверкивали в золотых ожерельях, массивные часы тикали громко, словно набатные колокола. Я был зачарован, как будто передо мной распахнули сундук с волшебным кладом. Сокровища так и искрились в отсветах костра…

Энди разделил их на пять кучек, затем открыл вторую сумку. В ней оказалось 6000 долларов наличными. Всего-то. Холодок разочарования пробежал по мне — я-то ожидал никак не меньше 600 000…

Всю добычу поделили поровну. Каждый получил 1200 долларов и кучку безделушек. Я сгрёб свою долю в карман с таким чувством удовлетворения, какого никогда не испытывал, получая своё обычное жалование окружного атторнея. За полчаса увлекательного приключения я получил столько же, сколько зарабатывал тяжёлым трудом за целый год!

Много лет спустя, когда я сидел в каторжной тюрьме Огайо, а О. Генри добивался признания в Нью-Йорке, я подробно описал ему это ограбление, присовокупив кучу эпизодов и из других моих «предприятий». Мне хотелось написать об этом рассказ.

В те дни О. Генри ещё звался Биллом Портером. Покинув тюрьму, он захлопнул дверь в своё прошлое. Он отправился в Нью-Йорк, сжигаемый стыдом за то, что сидел за решёткой, и твёрдо решил спрятаться за псевдонимом О. Генри. Билли Рейдлер, с которым мы вместе сидели, да я — вот и все, кто знал о том, что О. Генри сидел в тюрьме. Мы все трое активно переписывались. Рейдлер был мрачен и угрюм — типичный узник, вечный пессимист. В каждом письме О. Генри заклинал меня наведываться к Билли и напоминать ему, что на свете есть два человека, которые в него верят.

В ответ на моё письмо он прислал мне подробные инструкции. Он наставлял меня, как написать «Ограбление поезда». Я на славу постарался и отослал ему рукопись. О. Генри взмахнул над ней своей волшебной палочкой, сотворил из неё почти настоящий шедевр и продал в «Журнал для всех». Это был один из его первых успешных рассказов. Выручку мы поделили пополам.

Ко времени написания рассказа я уже поумнел и уяснил, что игра не стоила свеч, соотношение неприятных последствий к радостям жизни на большой дороге — тысяча к одному. То первое удавшееся дело удалось слишком хорошо, и это сделало меня легкомысленным и самоуверенным.

Я стал изгоем и преступником из-за внезапного нападения в той лавчонке в Арбеке. Я хорошо знал жизнь Юго-Запада, так что не сомневался: стоило попасться в лапы маршалам — и меня отправили бы в тюрягу по одному их слову, точно так же, как это происходило с другими. Я ввязался в эту игру с неохотой, но она захватила меня своим напряжением и мнимой свободой. Началось с жажды отмщения, а закончилось безрассудством.

На ранчо о нашей засаде не было даже слухов. Мы затаились на несколько дней. Потом Энди ушёл в самостоятельное плавание. Билл отчалил неделей позже. Джейк, Боб и я вернулись в дом на ранчо. Прошёл месяц. Никто нас ни в чём не заподозрил. Тогда мы решили ещё раз попытать счастья.

Меня так и подмывало ограбить поезд железнодорожной компании Санта-Фе. В точности, как говорилось в той листовке, которой ткнул мне в нос отец — меня и так уже приговорили за это. Так почему бы тогда и не поживиться?

Однажды вечером мы занимались разработкой плана нападения, сидя в доме на ранчо. Харлисс уехал в город. Было довольно поздно.

— Что это? — вдруг вздрогнул Джейк.

Откуда-то из тишины донёсся топот лошадиных копыт, похожий на барабанный бой. Лошадь была явно одна, ясное дело, что ехал ковбой — ищейки никогда не шатаются поодиночке.

Он натянул поводья у крыльца. Это был Фрэнк.

Я не видел его с той поры, когда пришла весть о несправедливом суде. Прежняя беззаботная весёлость напрочь исчезла с его лица.

— Их оправдали! Слыхал?

Как пощёчина, хлестнуло меня по глазам зрелище его понурой, измождённой фигуры. Он наклонился и понизил голос.

— Тсс! — шикнул он. — Я кое-что накопал. Быстро на лошадь! Эти проклятые подонки ни перед чем не остановятся. Они натравили на тебя ищеек.

Глава VIII

Вендетты в прериях Оклахомы и Индейской территории были так же безжалостны, как на Корсике. В бесплодных землях Юго-Запада находили себе приют самые отпетые негодяи всех мастей. Их было пруд пруди на обширных просторах прерий. Они убивали, а другие убийцы оправдывали их в судах: мертвеца уже не оживить, так зачем зря беспокоить живых? Вот живые и брали закон в свои руки. Таковы были понятия о справедливости в Оклахоме в начале девяностых.[9] Закон что дышло, куда повернёшь, туда и вышло. Главное было получить ордер на имя такого-то, а после этого можно и не стесняться…

Хьюстон и Лав столковались с маршалами. Они пустились по нашему следу, пытаясь взять нас до того, как нам выпадет шанс добраться до них.

— Мы направимся в Эль Рено, — сказал Фрэнк. — Они хотят крови — они её получат. Свою. Нашей они уже перепились.

Вот уж не ожидал от Фрэнка такой прыти. Ведь характер у него был лёгкий, он ничего не принимал близко к сердцу, а таких субчиков, как Хьюстон и Лав, он просто убивал презрением.