Сквозь тернии - [27]

Элачи читал собственную запись.

— Никакого шифра нет — плясать нужно именно отсюда.

— Но что это даёт?

— Это даёт многое, от чего вы поспешили отмахнуться. Да, мы не понимаем их язык, мы не понимаем языка дельфинов… мы много чего не понимаем в этом мире. Поэтому они и не стали ничего шифровать. Поэтому они не попросили помощи у нас. Мы для них — дикари, — Шэмьё в очередной раз вздохнул. — Видите ли, Элачи, по поступкам живых существ можно многое определить: душевное состояние, контроль над происходящим вокруг, устойчивость в стрессовых ситуациях — да много чего ещё! — нужно просто быть восприимчивым к происходящему вокруг. Выражаясь вашим языком: иметь душу. Глупо идти на поводу лишь у восторженных эмоций, потому что ещё неизвестно, чем именно они подпитываются.

— Вы думаете, что это предупреждение?

— А как вы думаете? Особенно теперь.

Элачи дерзко хмыкнул, как раздосадованный мальчуган, который пытается что-то доказать взрослым, но те его попросту не воспринимают в серьёз, при этом так и норовя поднять на всеобщий смех.

«Спокойнее, ничего такого не происходит. Это просто игра. Шэмьё устал изводить собственными теориями пустоголовых студентов и решил потренироваться на ком-нибудь подкованном. Чёрт побери, ведь он же просто меня дурит, силясь заговорить в усмерть! Чёртов чемодан, давно пора тебя на ремешки пустить! Спокойно, Элачи, вот так, пускай думает, что ты образцово идёшь у него на поводу. Мы-то с тобой знаем, что всё обстоит совершенно иначе».

— Я думаю, что моя бравада по распознаванию смысла послания всё равно актуальна — не смотря на обрисованные вами, господин президент, упущения. Да, я согласен, что немного поспешил с выводами, но, думается, общих принципов озвученной вами теории я не нарушил.

— Да, вы просто поспешили, — Шэмьё лаконично улыбнулся, собирая раскиданные по столу бумаги. — Молодым свойственна спешка. Я ведь прав?

Элачи хмыкнул.

— Так куда вы клоните, господин Шэмьё? В чём сокрыта ваша истина?

— Давайте, для примера, возьмём человечество — уж в нём-то мы с вами как-никак разбираемся. Ну хотя бы самую малость.

Элачи озлобленно кивнул, готовясь к очередной промывке мозгов.

— Что делает человек, оказавшись в нестандартной ситуации?

Элачи жахнул как из пулемёта:

— Если не существует соответствующих инструкций, действует согласно обстановке!

— Ну, надо же… Элачи, да в вас погибает штабной офицер или, на худой конец, квалифицированный бюрократ!

— Во мне много кто погибает, господин президент. Давайте ближе к делу — я не один из ваших студентов, с которым вы решили поиграть в аналогии.

— Что ж, постараюсь избавить вас от скучных нотаций и ненужных отступлений. Видите ли, Элачи, все эти инструкции, написанные на случай непредвиденных ситуаций, — гроша выделанного не стоят. На деле, они пусты и предназначены лишь для среднего обывателя, да обслуживающего персонала — так называемых «операторов», — коим необходимо знать лишь общие принципы эксплуатации машины, либо поведение масс в той или иной ситуации. Не напрягайтесь так, Элачи, сейчас вам всё станет ясно.

Элачи буркнул что-то себе под нос, но возражать не стал.

— Мы-то с вами знаем, что все эти инструкции, в действительности, описывают стандартные ситуации, которые они же сами и стандартизируют. Нестандартная ситуация — она потому и нестандартная, что на неё не распространяются написанные или озвученные стандарты. Она просто есть, как есть материя, вне зависимости от нашего к ней отношения, а вот как быть, оказавшись во власти этой самой нестандартной ситуации, решает каждый из нас индивидуально. Хорошо, когда есть голова на плечах, — не так страшно, плюс ко всему, появляются нестандартные мысли. Появляется надежда. Появляется смысл и нацеленность на решение проблемы, потому что в этом случае, ситуация вновь начинает подчиняться инструкциям, а именно по последним, мы и живём — вспомните хотя бы Конституцию.

Шэмьё умолк, но лишь на пару секунд, словно обдумывая только что сказанное. Затем рубанул в лоб:

— Элачи, что бы вы предприняли, если бы вдруг оказались заброшенным на остров, население которого заражено бубонной чумой? Как бы вы себя повели, зная о том, что обратной дороги у вас нет?

— Хм… — Элачи непроизвольно хрустнул затёкшей шеей. — У меня есть инструкция по «стандартным» ситуациям или нет?

— Есть, но последняя фраза в графе «действия» гласит: «Не пытайтесь вернуться обратно, в целях исключения заражения остального населения планеты». Как-нибудь так, — Шэмьё холодно улыбнулся. — Как бы себя повели именно вы? В этой нестандартной ситуации.

— Попытался бы продержаться как можно дольше. Разве есть ещё какие-нибудь варианты? Нет, конечно, если бы у меня оказалась аптечка, доверху набитая антибиотиками, я бы ринулся геройствовать до тех пор, пока сам бы не скрючился в конвульсиях рядом с очередным, точнее последним, пациентом!

— Вам смешно?

— Да ни капельки мне не смешно! Я не понимаю, к чему всё это!

Шэмьё сделался непроницательным: прищурил глаза и плотно сомкнул губы, так что его рот превратился в узкую щель.

Элачи нервно поёжился.

— А что, если бы вы знали, что ваши друзья ищут вас и не отступятся от поисков, пока не найдут хотя бы ваши останки?