Сквозь переборки - [3]
– Вот видишь!
– А шрам?
– Какой шрам?
– Мой шрам!
– У тебя был шрам?
Дима глядел на Женю во все глаза:
– Слушай… ты чего? Ты мне опять не веришь?
– Во что не веришь? Ты про что?
– Я про удар мечом.
– Мечом? Это был меч?
– А-а-а! Так все-таки был? – Дима обрадовался. – Был меч!
– Хорошо, – усмехнулся Женя, – допустим, был!
Дима немедленно нахмурился:
– Ты со мной разговариваешь как с больным.
– А я должен с тобой разговаривать как со здоровым?
– Я не сумасшедший!
– Да? А как ты объяснишь то, что только что говорил на древнемонгольском языке?
– А я говорил?
– Да!
– Ты знаешь монгольский?
– Я знаю слово «Чингисхан»!
– И я говорил, что я – Чингисхан?
– Не знаю, – Женя смотрел на него внимательно, – но ты долго говорил. И это был не бред. То есть бред, конечно, но уж очень осмысленный.
– Ты считаешь, что я болен?
– А ты как считаешь? Мечи? Что там еще? Копья? Стрелы? Исчезающие шрамы? Что еще? Действительно, у тебя колоссальное здоровье! Дай я послушаю сердце.
От Жени он ушел через несколько минут. Ночь. В отсеках только вахтенные, и потому все вокруг так пустынно. Кажется, корабль сам идет под водой. Такое космическое чудище. Он шел и шел по бесконечным проходам, перебирался через переборки, люки – его будто несло потоком, совсем как клетку крови внутри организма, и отсеки то увеличивались до небес, то стремительно сжимались. Фу! Надо прийти в себя. Вот сейчас вроде получше.
Мир вокруг точно обрел дополнительный, неведомый ранее объем, стал многослойным.
Многослойный мир. Вот оно: мир стал большим. Тут много реальностей. И все они живут рядом. Просто они не сталкиваются. Вернее, они сталкиваются, но не для всех.
Он зачем-то пошел не в нос корабля, где была его каюта, а в корму. Он открыл дверь в шестой отсек. Как только он отрыл переборочную дверь и боком нырнул в шестой, он тут же застыл на небольшой площадке рядом с дверью. Дальше отсека не было. Был огромный огненный мир. Он стоял над ним на высокой площадке, а внизу – метров пятьсот, не меньше, и вперед, на сколько хватает глаз, простиралась долина, охваченная потоками лавы. Горело все: и земля и воздух. Где-то там, внизу, угадывалась шевелящаяся масса. Это были люди. Они копошились в лаве, вскидывали руки, извивались и почему-то не сгорали. А над всем этим миром летали огромные хвостатые твари. И все это покрывал гул. Это был гул топки.
Он медленно отступил обратно в пятый отсек, закрыл дверь, постоял, а потом опять ее открыл – за дверью был шестой отсек. Все исчезло – огненный мир исчез.
Сердце уже не колотилось как бешеное. Оно просто учащенно билось – он начал ко всему привыкать.
Ну? И что теперь? Опять идти к Жене?
Он пошел к штурманенку. Штурманенок – младший штурман, или командир группы, Сашка Тушин – был другом. Сашка – жизнелюб и балаболка. Он его заболтает. Ему надо сейчас, чтобы кто-нибудь его заболтал. Каюта штурманов помещалась в том же втором отсеке, что и его каюта, и Сашка должен был быть на месте – он недавно сменился с вахты и, конечно же, еще не спит, лежит и читает книжку.
– Привет! – обрадовал он приходу Димы. – Что там с тобой стряслось?
– Ничего не стряслось. А что?
– А доктор прискакал в центральный пост как ужаленный и попросил тебя с вахты подменить.
– Доктор?
– Ну да! Говорит: головные боли. Что с головой-то?
– С головой? Пока на месте.
– Ну и ладно! У меня вчера тоже разламывалась. Тут Гумилева читаю. Не читал?
– Нет.
– Он вообще считает, что ига не было.
– Чего?
– Ига.
– Какого ига?
– Как какого? Монголо-татарского!
– Ига? При чем здесь оно?
– Ну как же! Он думает, что все это вранье, и монголы, наоборот, сохранили Русь!
– Русь? Ах да, Русь. Да. Они дали закон. До этого была резня. А монголы приучили Русь уважать закон.
– Ты тоже читал?
– Я? Нет. Я не читал.
– Откуда знаешь?
– Откуда? Так ведь… откуда… читал, наверное. Просто не помню. Вернее, помню что-то…
– Там еще про то, что Великая Степь жила с Русью в таком состоянии симбиоза.
– Да. Руссы слово нарушили. Им веры нет. Коварство есть. А когда коварство за спиной, жечь надо. В том коварстве все виновны – и стар и млад. Огонь очищает.
– Врешь, читал ты Гумилева.
– Может, и читал. Не помню. Слушай, Саня, – Дима смотрел как-то странно, отрешенно, что ли, – а тебе никогда не казалось, что действительность у нас не одна? Что их несколько? И они могут существовать параллельно друг другу? Как возможные варианты? А потом все накладывается, и остается только один путь.
– Когда накладывается?
– В самом конце, когда уже не может быть по-другому.
– Это ты у Стругацких читал?
– У Стругацких?
– У Стругацких.
– Кажется, да…
Когда он вышел от штурманенка, то столкнулся со старпомом в проходном коридоре второго отсека.
– Осеев! – окликнул его старпом.
– Я, Владимир Алексеевич!
– Как здоровье?
– Нормально!
– Вахту стоять можешь?
– Конечно.
– А доктор сказал…
– Да ерунда это, Владимир Алексеевич! – заторопился Дима.
– Ерунда, говоришь?
– Точно.
– Ну гляди… – протянул старпом с сомнением.
Дима повернулся и пошел к переборке. Перед тем как перейти в соседний отсек, он оглянулся на старпома. Там стоял не старпом. Там стоял старик с розовыми волосами. Все лицо его было сморщено, глаза закрыты.
Исполненные подлинного драматизма, далеко не забавные, но славные и лиричные истории, случившиеся с некоторым офицером, безусловным сыном своего отечества, а также всякие там случайности, произошедшие с его дальними родственниками и близкими друзьями, друзьями родственников и родственниками друзей, рассказанные им самим.
Книга Александра Покровского «…Расстрелять!» имела огромный читательский успех. Все крупные периодические издания от «Московских новостей» до «Нового мира» откликнулись на нее приветственными рецензиями. По мнению ведущих критиков, Александр Покровский – один из самых одаренных российских прозаиков.Новые тенденции прозы А.Покровского вполне выразились в бурлескном повествовании «Фонтанная часть».
Сборник Александра Покровского – знаменитого петербургского писателя, автора книг «Расстрелять», «72 метра» и других – включает в себя собрание кратких текстов, поименованных им самим «книжкой записей».Это уклончивое жанровое определение отвечает внутренней природе лирического стиха, вольной формой которого виртуозно владеет А. Покровский.Сущность краевого существования героя «в глубине вод и чреве аппаратов», показанная автором с юмором и печалью, гротеском и скорбью, предъявляется читателю «Каюты» в ауре завораживающей душевной точности.Жесткость пронзительных текстов А.
Первый сборник рассказов, баек и зарисовок содружества ПОКРОВСКИЙ И БРАТЬЯ. Известный писатель Александр Покровский вместе с авторами, пишущими об армии, авиации и флоте с весельем и грустью обещает читателям незабываемые впечатления от чтения этой книги. Книга посвящается В. В. Конецкому.
Замечательный русский прозаик Александр Покровский не нуждается в специальных представлениях. Он автор многих книг, снискавших заслуженный успех.Название этого сборника дано по одноименной истории, повествующей об экстремальном существовании горстки моряков, «не теряющих отчаяния» в затопленной субмарине, в полной тьме, «у бездны на краю». Писатель будто предвидел будущие катастрофы.По этому напряженному драматическому сюжету был снят одноименный фильм.Широчайший спектр человеческих отношений — от комического абсурда до рокового предстояния гибели, определяет строй и поэтику уникального языка Александра Покровского.Ерничество, изысканный юмор, острая сатира, комедия положений, соленое слово моряка передаются автором с точностью и ответственностью картографа, предъявившего новый ландшафт нашей многострадальной, возлюбленной и непопираемой отчизны.
Александр Покровский снискал заслуженную славу блистательного рассказчика. Он автор полутора десятков книг, вышедших огромными тиражами. По его сюжетам снимаются фильмы.Интонации А. Покровского запоминаются навсегда, как говорится, с пол-оборота, потому что он наделен редкостным даром в тривиальном и обыденном различить гомерическое. Он один из немногих на литературной сцене, кто может вернуть нашей посконной жизни смысл эпического происшествия. Он возвращает то, что нами утрачено. Он порождает смыслы, без которых нельзя жить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Обложка не обманывает: женщина живая, бычий череп — настоящий, пробит копьем сколько-то тысяч лет назад в окрестностях Средиземного моря. И все, на что намекает этателесная метафора, в романе Андрея Лещинского действительно есть: жестокие состязания людей и богов, сцены неистового разврата, яркая материальность прошлого, мгновенность настоящего, соблазны и печаль. Найдется и многое другое: компьютерные игры, бандитские разборки, политические интриги, а еще адюльтеры, запои, психозы, стрельба, философия, мифология — и сумасшедший дом, и царский дворец на Крите, и кафе «Сайгон» на Невском, и шумерские тексты, и точная дата гибели нашей Вселенной — в обозримом будущем, кстати сказать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.