Сквозь переборки - [16]
– Так точно!
– Повторите!
– Не выпускать!
– Вот именно. Снотворное и еще раз снотворное! А то мы тут услышим. Глюки.
– Ему всюду мерещится человек с розовыми волосами.
– Вот! Вот это правильно! Вы только что сказали, что ему мерещится.
– Но…
– Никаких «но»! Именно мерещится. С розовыми! А мне всюду мерещатся зеленые волосы. К чему бы это? Вы все поняли? Снотворное!
– Есть.
– Идите.
Женя вышел от командира.
Через несколько минут он уже был в амбулатории. Там его ждал Дима.
– Проснулся? – спросил его Женя.
– Давно.
– Как самочувствие?
– Могу нести вахту.
– Командир хочет, чтобы ты отдохнул.
– Ты был у него?
Женя молча кивнул и сел на стул, устало привалившись к спинке.
– Жень, что-то случилось?
– Ничего не случилось. Просто он хочет, чтобы я подержал тебя на снотворном до самого прихода.
– Ты ему рассказал?
– Что рассказал?
– О том, что мне показали, что лодку разрежут.
– Я только заикнулся об этом, как тут же разговор зашел о том, что я тоже шизофреник.
– Не-е-ет.
– Да-а-а-а. Именно. Так что оставьте, товарищ офицер, свои фантазии.
– Он тебя переубедил, Женя?
– Дима, в чем? В том, что с тобой что-то происходит? Или в том, что я не могу понять что? Отклонение в психике. Вот как это следует трактовать.
– Ты сходил к нему, и теперь все, что я говорил, тебе снова кажется бредом?
– Когда кажется, крестятся. Кажется! Хотел бы я, чтоб мне ничего не казалось. В твоем бреде есть логика.
– А вдруг это действительно бред, Женя? Ты же сам говорил, что бред может выглядеть очень логично. Особенно у шизофреников.
– Не знаю. Я. НЕ знаю. Он назвал тебя сивиллой.
– Ей, кстати, тоже не верили.
– Пока не верят тебе. И мне заодно. Так что спи. Я устал.
Женя высыпал на стол кучу таблеток:
– Прошу маэстро, пользуйтесь.
В ту же ночь командиру приснился старик с розовыми волосами. Он просто стоял и смотрел. Пустыми глазами.
Командир проснулся в поту.
– Бред! – сказал он. – Бред! – и повернулся на другой бок.
– Сейчас мы нарежем кальмаров!
Молодая женщина стояла на кухне. Перед ней была доска, на ней кальмары, и она все это резала ножом.
– Кальмары? – произнес он.
– Да. Щупальца отделим. Вот так. А ты знаешь, что они пищат, когда их режешь? – Она звонко рассмеялась. – Я же пошутила, а ты и испугался.
– Я испугался?
– Ну чего ты надулся? – она говорила с ним так, будто он был совсем маленький мальчик. – Посмотри, какой у тебя прыщик на носу.
Он шагнул к зеркалу. Из зеркала на него глядел маленький худенький мальчик. Он стал маленьким мальчиком.
– Будешь макароны?
– Макароны?
– Жареные, хрустящие. Будешь? Сейчас положу. Садись на табуретку. Ближе к столу а то все на полу будет. Ты говорил с Женей?
– С Женей?
– Ну да. Ты поедешь на дачу? Вот и хорошо. Только не купаться. Вода еще холодная. А ты знаешь, что кальмары очень умные?
– Зачем же их едят?
– Умных тоже едят. Всех едят. Тебе положить? Я уже пожарила. Умный или не умный – все равно съедят. На этой планете всех едят.
– А нас?
– И нас едят. Вот только на сливочном масле мы вкуснее. Едят-то по-разному. Например, съедят твой мозг. Мозговую оболочку. – Женщина рассмеялась. – Какой ты еще маленький. Пошутила я. Поел? Вот и хорошо. Иди одевайся, скоро же Женя придет.
Он открыл дверь и оказался в отсеке.
Было очень жарко. Господи, где же воздухоохладители? Он полез проверять воздухоохладители. Он полез в выгородку а она вдруг заходила ходуном, трубы пришли в движение.
– Ты где? Господи, невозможно ничего поручить этому мальчишке. Вечно он заблудится.
Он повернулся с трудом и оказался в шкафу. Там было тесно и пыльно.
– Ну что? Выбрал себе кофточку?
– Кофточку?
– А зачем ты полез в этот шкаф? Господи, что за ребенок! Встанет и стоит! Окликнешь, и словно на другой планете!
– Какой сейчас год?
– Год? Тысяча девятьсот сороковой, конечно! Что удумал! Какой теперь год!
– Я сказал «сейчас».
– Что?
– Я сказал не «теперь», а «сейчас». Какой сейчас год?
– А какая разница? Господи, все время что-то придумывает.
– Между «теперь» и «сейчас» есть разница.
– В чем?
– «Сейчас» после произнесения всегда оказывается в прошлом, «теперь» – это то, что перед тобой, оно в будущем.
– Ну, в прошлом мы, в прошлом!
– В прошлом. Я так и думал.
– Я заверну вам бутерброды. А то пока доедете, проголодаетесь. Найди корзинку. Она в чулане.
Он вошел в чулан и немедленно оказался на ходовом мостике. Это был сейнер или траулер.
– Видимость ноль!
– Что?
– Видимость, говорю, ноль!
– И как только мы выйдем в море?!
– А хрен его знает!
Шторм разыгрался нешуточный, им приходилось орать друг другу, иначе ничего не было слышно из-за рева моря.
– Почему не дают «добро» на выход?
– Что?
– «Добро», говорю, почему не дают?
– Лодка должна войти!
– Лодка?
– Да!
– Так как же она войдет по такой погоде?
– Так и войдет!
– Да нет же ее пока, может, проскочим?
– Где тут проскочишь? По ушам надают!
– А мы под шумок! Вишь, как расходилось-то, чистый ураган! Не выбросило бы на скалы!
– Потому и уходим!
– Чего?
– Уходим, говорю, поэтому!
– Понятное дело! Мы уходим, а лодка заходит! А может, и она где-то схоронится?
– Может! Пошли вроде?
– Пошли!
Он стоял и слушал эти разговоры на мостике.
– Яшка! – обращались к нему – А ты-то чего здесь? Марш в машину!
Исполненные подлинного драматизма, далеко не забавные, но славные и лиричные истории, случившиеся с некоторым офицером, безусловным сыном своего отечества, а также всякие там случайности, произошедшие с его дальними родственниками и близкими друзьями, друзьями родственников и родственниками друзей, рассказанные им самим.
Книга Александра Покровского «…Расстрелять!» имела огромный читательский успех. Все крупные периодические издания от «Московских новостей» до «Нового мира» откликнулись на нее приветственными рецензиями. По мнению ведущих критиков, Александр Покровский – один из самых одаренных российских прозаиков.Новые тенденции прозы А.Покровского вполне выразились в бурлескном повествовании «Фонтанная часть».
Сборник Александра Покровского – знаменитого петербургского писателя, автора книг «Расстрелять», «72 метра» и других – включает в себя собрание кратких текстов, поименованных им самим «книжкой записей».Это уклончивое жанровое определение отвечает внутренней природе лирического стиха, вольной формой которого виртуозно владеет А. Покровский.Сущность краевого существования героя «в глубине вод и чреве аппаратов», показанная автором с юмором и печалью, гротеском и скорбью, предъявляется читателю «Каюты» в ауре завораживающей душевной точности.Жесткость пронзительных текстов А.
Первый сборник рассказов, баек и зарисовок содружества ПОКРОВСКИЙ И БРАТЬЯ. Известный писатель Александр Покровский вместе с авторами, пишущими об армии, авиации и флоте с весельем и грустью обещает читателям незабываемые впечатления от чтения этой книги. Книга посвящается В. В. Конецкому.
Замечательный русский прозаик Александр Покровский не нуждается в специальных представлениях. Он автор многих книг, снискавших заслуженный успех.Название этого сборника дано по одноименной истории, повествующей об экстремальном существовании горстки моряков, «не теряющих отчаяния» в затопленной субмарине, в полной тьме, «у бездны на краю». Писатель будто предвидел будущие катастрофы.По этому напряженному драматическому сюжету был снят одноименный фильм.Широчайший спектр человеческих отношений — от комического абсурда до рокового предстояния гибели, определяет строй и поэтику уникального языка Александра Покровского.Ерничество, изысканный юмор, острая сатира, комедия положений, соленое слово моряка передаются автором с точностью и ответственностью картографа, предъявившего новый ландшафт нашей многострадальной, возлюбленной и непопираемой отчизны.
Александр Покровский снискал заслуженную славу блистательного рассказчика. Он автор полутора десятков книг, вышедших огромными тиражами. По его сюжетам снимаются фильмы.Интонации А. Покровского запоминаются навсегда, как говорится, с пол-оборота, потому что он наделен редкостным даром в тривиальном и обыденном различить гомерическое. Он один из немногих на литературной сцене, кто может вернуть нашей посконной жизни смысл эпического происшествия. Он возвращает то, что нами утрачено. Он порождает смыслы, без которых нельзя жить.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».