Сквозь переборки - [14]
– Что это? – спросил он.
– Нравится?
– Очень.
– Это ваш мир.
– Какая связь между этим миром и миром подводной лодки?
– Все связано.
– То есть миры…
– Разрушаются, цепляясь друг за друга.
– Как домино.
– Как домино.
– То есть если где-то гибнет подводная лодка…
– То рядом разрушается еще один мир.
– Но ведь корабли гибнут тысячами.
– Это только если Судьбе угодно.
– А если не угодно?
– Не гибнут.
– А есть ли свобода?
– От Судьбы?
– От судьбы.
– Чем больше тебе дано, тем больше и спросится. Те, кому дано очень много, сами по себе могут только пальцами шевелить.
– А все остальное?
– А все остальное – Судьба.
– Но ведь…
– Т-с-с! Тише. Ты вспомнил?
– Я? Почему я?
– Так распорядилась она.
– Но что я должен вспомнить? Я не понимаю.
– Ты пытался?
– Я пытался.
– Не получилось?
– Я же сказал, что нет.
– Значит, не судьба. – Вы мне голову морочите!
– Голову? Ты гневаешься?
– Я?
– Ты. Причина и следствие. Это же так просто. Одно переходит в другое. Маленький такой переход. Одно становится иным. Так просто все устроено, а ты этого не понимаешь. Одно перетекает в другое, проходя точку небытия. В этом ему помогает Время. Время есть в каждом атоме, в каждом искривлении траектории, в каждом несоответствии, в каждой необычности. Необычность, непохожесть, неправильность, отклонение от нормы – оно везде. А если это очень заметно – это подарок Времени. Неправильность ведет Судьбу В этом ее интерес, ее существование. Судьбу не остановить. Ей можно только помочь. Оказать небольшую услугу. Ниточка развязалась. Хочется поправить. Ты должен вспомнить.
– Но что?
– Ты поймешь. Еще немного.
– Еще немного и я сойду с ума!
– Ум. Еще одно отклонение. Случилось отклонение – появился ум там, где он не должен был появиться. Он должен созреть. С некоторых пор он только этим и занят. Иногда для этого надо сойти с ума. Раньше ничего не получится. Он созреет.
– Кто?
– Ум.
– Когда?
– Все будет вовремя. Ты наполнишься Временем. Тысячи нитей свяжутся в чудесный орнамент. Ты все сразу увидишь.
– И ради этого вы меня мучаете?
– Мучаем? Всё мучается. Мучителен каждый вздох, каждый удар сердца, течение крови.
– Но вы требуете, чтобы я вспомнил.
– Это важно. Ты видел свой мир. Нельзя все время водить за ручку. За ручку – это не ум.
– А как же эти заявления о том, что те, кому многое дано, должны только пальцами шевелить, а все остальное за них сделает судьба?
– Они должны, но они не шевелят. Они влезают, вмешиваются, меняют все.
– И тогда?
– И вот тогда, когда они вдоволь наломают дров, и вмешивается Судьба. Они могут рушить свой мир, но страдает тот мир, что рядом.
– То есть?
– То есть надо научиться держать в руках земной шарик. Ты никогда не держал его в руках?
– Не приходилось.
– На, подержи, – с этими словами она протянула ему голубой шарик размером с небольшой мячик.
– Это земной шар?
– Не появилось желания забросить его куда-нибудь?
– Нет.
– Вот видишь? Какое простое упражнение для ума. Его границы сейчас раздвинулись – ты научился держать в руках шарик.
– А потом?
– А потом – Вселенную.
– И там еще меньше свободы?
– Конечно.
– И вы считаете, что я вспомню?
– Обязательно. Ты же держал шарик.
Дима открыл глаза. Женя был рядом.
– Сколько я спал? – спросил Дима, глядя в потолок.
– Часа три.
– Ты все время был здесь?
– Отходил ненадолго, даже дремал. Ты спал очень спокойно.
– Спокойно?
– Ну, что там на этот раз?
– На этот раз? На этот раз я учился держать в руках земной шарик.
– Шарик?
– А что тебя удивляет? Ты имеешь дело с чокнутым представителем иной цивилизации. Они там держат в руках шарики.
– Что? Трудно думать обезьяне?
– Шимпанзе.
– Прости, шимпанзе.
– Прощаю. Я с ними до ручки дойду. Наполнюсь Временем, все пойму и… сойду с ума. Так обычно и происходит. Как только кто-нибудь понимает, как все устроено, он немедленно сходит с ума.
– Хорошо. Стариками понятно. Что там еще было?
– Говорили о Времени.
– О времени уже было. Еще что?
– О том, что ум – это отклонение от нормы.
– Я это давно подозревал. И все?
– Кажется.
– Кажется или все?
– Кажется.
– Это хорошо, когда кажется.
– Они говорили, что мир нашей лодки разрушает другой мир.
– А вот это интересно. Как разрушает? При каких обстоятельствах?
– Получается так, что если гибнет лодка, то она тянет за собой еще один мир. Это как…
– Как с домино?
– Откуда ты…
– Вы там в твоем сне говорили, что это эффект домино?
– Да! Все связано.
– Понимаю.
– Жень, что ты понимаешь?
– Пока очень мало. Они связывают гибель нашей лодки с гибелью какого-то мира, нам неизвестного. Получается так. Они уверены, что наша лодка погибнет?
– Нет. Впрямую об этом не говорили.
– А они и не говорят впрямую. Забыл? Они мыслят образами, видениями. Ну? Какие по этому поводу были видения?
– Она резала лодку ножом.
– Лодку?
– Да.
– Хорошо. По порядку. Она – это кто?
– Там была женщина.
– Хорошо, была. И она резала лодку ножом?
– Да.
– И что в этот момент было больше – она или лодка?
– Ты зря смеешься.
– Я абсолютно серьезен.
– Она была больше.
– То есть это была не наша лодка?
– Не наша. Это был муляж.
– Она резала муляж.
– Железный муляж.
– Ножом?
– Он ее как масло резал.
– Хорошо. Резал. Что мы из этого можем извлечь? Она режет лодку ножом. Железную, но это муляж. И неизвестно, нашей ли лодки это муляж. Так?
Исполненные подлинного драматизма, далеко не забавные, но славные и лиричные истории, случившиеся с некоторым офицером, безусловным сыном своего отечества, а также всякие там случайности, произошедшие с его дальними родственниками и близкими друзьями, друзьями родственников и родственниками друзей, рассказанные им самим.
Книга Александра Покровского «…Расстрелять!» имела огромный читательский успех. Все крупные периодические издания от «Московских новостей» до «Нового мира» откликнулись на нее приветственными рецензиями. По мнению ведущих критиков, Александр Покровский – один из самых одаренных российских прозаиков.Новые тенденции прозы А.Покровского вполне выразились в бурлескном повествовании «Фонтанная часть».
Сборник Александра Покровского – знаменитого петербургского писателя, автора книг «Расстрелять», «72 метра» и других – включает в себя собрание кратких текстов, поименованных им самим «книжкой записей».Это уклончивое жанровое определение отвечает внутренней природе лирического стиха, вольной формой которого виртуозно владеет А. Покровский.Сущность краевого существования героя «в глубине вод и чреве аппаратов», показанная автором с юмором и печалью, гротеском и скорбью, предъявляется читателю «Каюты» в ауре завораживающей душевной точности.Жесткость пронзительных текстов А.
Первый сборник рассказов, баек и зарисовок содружества ПОКРОВСКИЙ И БРАТЬЯ. Известный писатель Александр Покровский вместе с авторами, пишущими об армии, авиации и флоте с весельем и грустью обещает читателям незабываемые впечатления от чтения этой книги. Книга посвящается В. В. Конецкому.
Замечательный русский прозаик Александр Покровский не нуждается в специальных представлениях. Он автор многих книг, снискавших заслуженный успех.Название этого сборника дано по одноименной истории, повествующей об экстремальном существовании горстки моряков, «не теряющих отчаяния» в затопленной субмарине, в полной тьме, «у бездны на краю». Писатель будто предвидел будущие катастрофы.По этому напряженному драматическому сюжету был снят одноименный фильм.Широчайший спектр человеческих отношений — от комического абсурда до рокового предстояния гибели, определяет строй и поэтику уникального языка Александра Покровского.Ерничество, изысканный юмор, острая сатира, комедия положений, соленое слово моряка передаются автором с точностью и ответственностью картографа, предъявившего новый ландшафт нашей многострадальной, возлюбленной и непопираемой отчизны.
Александр Покровский снискал заслуженную славу блистательного рассказчика. Он автор полутора десятков книг, вышедших огромными тиражами. По его сюжетам снимаются фильмы.Интонации А. Покровского запоминаются навсегда, как говорится, с пол-оборота, потому что он наделен редкостным даром в тривиальном и обыденном различить гомерическое. Он один из немногих на литературной сцене, кто может вернуть нашей посконной жизни смысл эпического происшествия. Он возвращает то, что нами утрачено. Он порождает смыслы, без которых нельзя жить.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».