Сквозь бурю - [12]

— Не аллах, а голод отнял у вас сына, ата.

— Конечно, я это понимаю. Голод… До кого он только не добрался, ни одной бедной семьи не миновал… Ишан говорил, что перед богом все равны. Почему же ни один богатый не погиб от голода? Или все они так угодны аллаху?

— Аллах тут ни при чем, ата. Нет и не может быть равенства между бедным и богатым. Никогда богачи по доброй воле не отдадут беднякам даже маленькую частицу того, что наживают они на труде бедных.

— По-твоему, выходит, сынок, что равенство между людьми может создать не бог, а человек?

— Да, ата. И зовут этого человека Ленин. Ленин учит, что не должно быть ни бедных, ни богатых, все должны работать и жить своим трудом; человек должен быть свободным и счастливым.

Айдос тихо засмеялся:

— А ишан говорит, что все мы — рабы божьи, сыновья пророка Магомета, и только мусульмане настоящие хозяева мира. Среди людей иной веры нет ни сильных, ни умных… Но ведь Ленин — не мусульманин.

— В мире много людей разной веры, ата. Но не вера разделяет их, а богатство и бедность. Разве ишаны и баи, которые обирают вас, не ваши единоверцы-мусульмане?

— Еще ишан говорит, — продолжал Айдос, — что все бедняки после смерти будут в раю наслаждаться всеми благами, но для этого надо упорно и долго трудиться при жизни на земле, испытать все тяготы и горести. А те, кто сейчас богат, на том свете будет мучиться в аду.

— Что же получается, ата? Ишаны и баи весь век живут богато, и плевать им на загробную жизнь. А бедным обещают все блага только после смерти. Разве это не издевательство над трудовым человеком? Можно ли верить таким пустым сказкам ишанов? О них ли сейчас думать, когда столько детей гибнет от голода…

— Правда твоя, Андрей, думать надо о другом. Позови сюда Мурата. Он живет в другом конце аула. Уже несколько лет он хан рыбаков. Я поговорю с ним, и мы посоветуемся, как привлечь побольше людей к этому делу.

— Хорошо, ата, я сейчас…

Вскоре Андрей вернулся. Мурата не оказалось дома — ушел в море. С ним ушли несколько рыбаков и комсомольцы-агитаторы, приехавшие вместе с Андреем.

От огорчения Айдос долго не мог заснуть. Одолевало его чувство досады. Получилось, что он отстал от всех, а что отстал из-за болезни, это ему было все равно. Другие заняты делом, а он беспомощно горюет…

Андрей видел и понимал его состояние и, чтобы отвлечь старика, стал расспрашивать его о прежней жизни в ауле.

— Мало хорошего можно вспомнить о прошлом. Трудным, иной раз совсем беспросветным казалось оно. И все же было у меня и хорошее: моя дружба с рыбаком Тагаем и еще… моя жена Нурбике. Неразлучными друзьями были мы с Тагаем. Вместе росли, детьми бегали за козлятами и ягнятами, позже пасли овец Кабыл-ишана, отца нынешнего ишана Жалия. Шли годы, мы с Тагаем подрастали и вместе работали уже юношами.

Друзьями были и наши отцы. В ауле жили по соседству, пасли стада. Отец мой, Акымбет, был человеком строгим и сильным, стойким в превратностях жизни. Отец Тагая, Гулман, — наоборот, был мягким, рассеянным, даже немного неряшливым и, казалось, куда слабее моего отца. Тем не менее они были как братья, всегда находили общий язык, часто бывали друг у друга, а иногда и семьями ели из одного котла.

Матушка моя, Айбий, была очень красивой женщиной. Многие в ауле украдкой заглядывались на нее. Но она была предана мужу, всем сердцем любила его и детей.

Вместе с Тагаем мы часто ходили в поселок Акбогет и там нанимались на работу к рыбакам. Многие из них, в свою очередь, работали на богатых хозяев из Ушкудука и Казакдарьи. Заработанную рыбу мы с Тагаем приносили домой, и это всегда было большой радостью в многодетных семьях, где трудно прокормиться.

Как и отец, я в молодости был сильным и выносливым, считался лучшим борцом в ауле, почти всегда побеждал в борьбе. Тагай же, напротив, не любил борьбу. Он только всегда болел душой, когда я схватывался с противником, все боялся, что меня одолеют…

Несмотря на нужду, молодость все же пробивает свой путь к радостям. А у нас главной радостью была дружная семья и счастливое сердце любящих родителей. Но и эту радость отняли у нас ненасытные богачи да ишаны. Послушай, как это случилось…

„СВЯТЫЕ“ УБИЙЦЫ

Однажды в ауле прошел слух, что скоро должен приехать казн Халил. Люди приуныли и встревожились. Есть у нас в народе поговорка: «Если в аул кази пришел, значит, стаю тази[6] привел». С появлением кази в аул приходила беда. Люди ненавидели его, прятали детей, имущество, скот. Кази всегда приезжал в сопровождении своих верных слуг, которые кнутами и палками сгоняли людей для встречи с ним.

Случилось так, что в то время, когда кази со своими слугами приближался к аулу, Гулман, согнувшись под тяжелой вязанкой хвороста, возвращался домой. Увидев его, слуги кази привязались к бедному человеку, потащили его к судье.

— Кто ты таков? — спросил кази Халил.

Бедняк растерялся, не нашелся что ответить. В эту минуту он забыл, что на вопросы кази нужно отвечать по религиозному обряду. Как-то вылетели из головы все необходимые слова.

— Нечем было топить, — испуганно забормотал он, — как видите, несу домой…

Слуги захохотали. Кази рассердился.