Сквозь бурю - [11]

— Почему Айдос-ата, вас зовут в ауле ханом рыбаков?

Старик улыбнулся:

— Не зовут, а звали. Стар я теперь, чтобы быть ханом, то есть руководителем, главой рыбаков. А что означает рыбацкий хан, я тебе скажу. Как говорят у нас, быть рыбацким ханом — это знать язык рыб. Конечно, никакого языка у рыб нет. Но вот, например, в Турткуле занимаются земледелием, и людей, которые лучше всех знают это дело, называют «дийхан-баба», что означает «знаток земли», земледелия. Рыбацкий хан — то же самое. Надо хорошо знать, где, когда, какие водятся рыбы, когда какую рыбу лучше всего ловить, как расставлять сети и еще много разной рыбацкой премудрости. Если ты все это знаешь, то рыбаки выберут тебя своим ханом, будут следовать твоим советам. А когда совсем состаришься и трудно будет тебе выйти в море, молодые рыбаки у нас не забывают своего руководителя, помнят его советы и наставления, привозят ему рыбу. Вот что такое ханство рыбака. Ты, наверно, понимаешь, что по сравнению с хивинским ханом рыбацкий хан просто бедняк, но зато он живет своим трудом, а хан Хивы — жестокий и жадный человек, он живет трудом народа и грабит народ.

— Может быть, ата, хорошо бы заменить для рыбаков слово «хан» другим словом?

— Разумеется, можно заменить, но в аулах никто не спутает рыбацкого хана с хивинским, — закончил, улыбаясь, старик.

Он помолчал, а потом заговорил снова:

— Андрей, ты еще не рассказал нам о твоих родителях. Живы ли отец и мать?

— Мой отец умер от холеры, а мать жива.

— Это хорошо, когда у человека есть мать. Откуда ты знаешь наш язык?

— От матери. Отец мой был русский, в молодости он женился на каракалпакской девушке. Очень любила его мать, и хорошо они жили, да вот злая болезнь унесла его…

— Где же повстречались твои родители?

— В самом Турткуле, где мы сейчас живем. А дело было так. Родители моей матери умерли от голода, а ее спасла добрая женщина, работавшая сестрой милосердия в больнице. Так что мать моя выросла в городе, а отец работал фельдшером в той же больнице. И они поженились. Когда я сказал матери, что комиссия по борьбе с голодом посылает меня и нескольких моих товарищей в Тербенбес, она ответила: «Хорошее это дело, сынок, поезжай и расскажи людям, как голодают дети, убеди их, что каждый человек должен помочь им». Вот я и приехал сюда, ата. Я рад, что в ауле нашлись люди, которые не остались глухими и равнодушными к судьбе голодающих.

— Ты прав, Андрей. Просто невозможно быть равнодушным и не помочь в такой беде… — Старик опустил голову и помолчал. — Когда-то мой собственный сын, Генджибай, погиб от голода… Если бы ты знал, какую горькую и голодную жизнь мы прожили под властью баев и ишанов… Расскажи мне, Андрей, где находится та земля, которую ты называешь Поволжье?

— Это города и деревни на берегах реки Волги.

— А где она, Волга? Большая ли это река?

— Очень большая, ата. В давние времена называли ее степные люди Ак-Едил.

— Вот оно что, — протянул Айдос и понимающе улыбнулся. — «Ак» — это по-нашему «белый», а «едил» — «многоводный», «широкий». Выходит, что эта река белая и многоводная.

— Да, ата, русские называют ее Волгой.

— И много народа живет на ее берегах?

— Очень много. Там большие города: Казань, Уфа, Самара, Астрахань; вокруг них множество деревень, и все население так жестоко голодает, умирают дети…

— Кто же виноват в этих бедах?

— Виноваты белые. Они грабят и разоряют народ. Вся страна охвачена пожаром гражданской войны. Перед приходом красных на Волгу белые жгли на полях урожай хлеба, истребляли скот. К этому добавилась засуха, сгубившая посевы…

— Подожди, подожди, сынок, а кого вы называете белыми?

— Белые — это армия, которую создали богатые, помещики, хозяева фабрик и заводов, угнетающие трудовой народ. Против них воюет Красная Армия. В ней — рабочие и крестьяне, свергнувшие власть богачей. Красная Армия защищает от них трудовых людей…

Долго еще рассказывал Андрей о том, как завоевывали трудящиеся свободу, как создавали новую власть — власть рабочих и крестьян.

— И теперь, — закончил он, — есть у нас такая власть, такое правительство, которое стоит за бедноту, за трудовой народ. Во главе этого правительства — товарищ Ленин. Запомните его имя, ата. Ленин… Айдос-ата, здесь все знают и уважают вас, помогите нам как можно лучше выполнить призыв Ленина, привлечь побольше людей на помощь голодающим.

Айдос задумался; перед взором его печальной вереницей потянулись трудные дни прожитой жизни.

— Что тебе сказать, сынок? Чего только не навидался я. За любую работу брался и на суше и на море, чтобы только прокормить семью. Но львиную часть заработка приходилось отдавать баям да ишанам, а на жизнь всегда не хватало; а уж о том, чтобы сберечь на черный день что-нибудь, речи не было. Были у меня сыновья. Один умер от болезни: не на что было лечить его; другой погиб во время пожара; третий начал было помогать мне — стал рыбачить, но так случилось, что во время бури он утонул в море. А самый младший сын мой, Генджибай, мой маленький Генджибай… он умер от голода. Ишан сказал, что аллах прибрал его к себе. А зачем аллаху мой единственный Генджибай? Ведь у него неисчислимое множество детских душ, а у меня мой сынок был последним…