Сквозь бурю - [10]

Тогда старик и мальчик молча направились домой.

ПОМОЧЬ ГОЛОДАЮЩИМ!

Быстро летели дни в повседневных заботах — то на рыбной ловле, то на охоте. Незаметно ушло теплое, ласковое лето. Наступила осень 1921 года.

Однажды ясным, погожим утром, когда в воздухе, чуть поблескивая, носилась осенняя паутинка, приехали в аул Тербенбес четыре молодых парня — трое каракалпаков и один русский. Все такие ладные и славные джигиты, комсомольцы. Они созывали на собрание жителей аула, ходили по юртам, приглашали стариков и молодых рыбаков, дехкан — бедняков и середняков, говорили, что хотят побеседовать с народом по важному делу, которое всех касается.

Перед заходом солнца собрались на выгоне человек двадцать рыбаков и дехкан. Многие не пришли, потому что боялись гнева ишана, который запрещал мусульманам ходить на какие бы то ни было собрания, проводимые Советской властью.

Русский комсомолец по имени Андрей, хорошо говоривший по-каракалпакски, призывал людей помочь голодающему населению Поволжья, особенно детям.

Он вытащил из кармана тоненькую синюю тетрадку и сказал:

— Дорогие и уважаемые друзья! Я сейчас прочитаю вам письмо главы Советского правительства товарища Ленина. Он обращается к вам с просьбой помочь голодающим на Волге. Там от засухи погиб урожай, а враги рабочих и трудовых крестьян хотят задушить голодом Советскую Республику, которая отдала землю трудовому крестьянству, а фабрики — рабочим. Слушайте, что пишет товарищ Ленин:

К ТОВАРИЩАМ РАБОЧИМ, ЛОВЦАМ АРАЛЬСКОГО МОРЯ

ДОРОГИЕ ТОВАРИЩИ!

До вас, конечно, дошла уже весть об огромной беде — о небывалом голоде, постигшем все Поволжье и часть Приуралья… Миллионы людей — трудовых крестьян и рабочих, миллионы скота готовы погибнуть и гибнут уже.

Русских и мусульман, оседлых и кочевых, — всех одинаково ждет лютая смерть, если не придут на помощь свои товарищи — рабочие, трудовые крестьяне, пастухи и рыбаки из более благополучных местностей…

…И нашим голодом хотят сейчас воспользоваться, чтобы уничтожить нашу кровью добытую свободу, навеки вырвать власть из рук рабочих и крестьян и посадить над их головами снова царя, помещика, хозяина, станового пристава и чиновника.

…У вас на Аральском море неплохой улов рыбы, и вы проживете без большой нужды. Уделите же часть своей рыбной добычи для пухнущих с голоду стариков и старух, для 8 миллионов обессиленных тружеников, которым ведь надо с голодным животом целый год совершать всю тяжелую работу по обработке земли, наконец, — для 7 000 000 детей, которые прежде всего могут погибнуть.

Жертвуйте, дорогие товарищи, аральские ловцы и рабочие, щедрой рукой! Вы сделаете дело не только человеческой совести, но вы укрепите дело рабочей революции…

…Плодородное Поволжье в будущие годы отплатит нам… своим хлебом. Таким путем мы только и сохраним Советскую власть и защитим завоеванную свободу против всех злодейских покушений капиталистов всего мира.

— Друзья, — продолжал Андрей, — мы приехали сюда, чтобы не только рассказать, но и вместе с вами работать для помощи голодающим. Каждый из нас готов выйти в море с хозяином лодки.

Андрей замолчал и внимательным взглядом обвел лица присутствующих. Они сидели нахмурившись и сосредоточенно думали.

— Все ли вы поняли в письме товарища Ленина? — спросил Андрей.

Молчание длилось еще несколько минут, затем поднялся сдержанный говор. В шуме его Андрей не мог уловить отдельных слов, но его перекрыл сильный голос молодого рыбака Шамурата:

— Может быть, я не все понял, не все слова мы знаем. Но мне ясно главное: наши братья — труженики-крестьяне и рабочие и их дети голодают. Им надо помочь. Я завтра поеду на лов рыбы и отвезу эту рыбу в Муйнак, чтобы ее передали голодающим. Кто хочет, может со мной поехать на лов, вместе веселее и легче будет работать. — Шамурат приглашающим жестом протянул руки к собравшимся.

— Я с тобой поеду, — отозвался его сосед Абдреим; он хотел еще что-то добавить, но как-то сразу не нашел слов, смущенно улыбнулся, махнул рукой и сел.

Затем поднялся с места старик Айдос. Он заговорил, степенно поглаживая бороду:

— Бедный бедному всегда друг и брат. Ведь не богатый же станет помогать Советской власти в беде. Я тоже выйду в море и весь улов отдам голодающим детям. Прошу молодого джигита Андрея помочь мне.

Старики начали оживленно переговариваться между собой, но ни к Шамурату, ни к Айдосу не присоединились. Андрей подождал еще немного, потом сказал:

— Не будем спешить с окончательным решением, уважаемые друзья. Мы еще побудем в ауле, познакомимся поближе и все обдумаем как следует. Дело такое непривычное, большое, что его не решить в один присест. Прошу почтенных рыбаков приютить товарищей, приехавших вместе со мной.

Все одобрительно зашумели. Раздались голоса: «Ко мне, ко мне, ко мне!» Многим было интересно послушать у себя за ужином приезжего гостя из Муйнака. Андрея увел к себе дедушка Айдос.

Через несколько дней из Тербенбеса вышли в море на лов рыбы для голодающих десять рыбаков. Но среди них не было Айдоса. Он заболел лихорадкой и почти целую неделю лежал, а бабушка Нурбике поила его целебными травами. Старик был подавлен тем, что он отстал от других в таком хорошем деле. Долгие осенние вечера просиживал с ним Андрей, и беседы их затягивались часто за полночь.