Сквозь Африку. Заметки и размышления путешественника на деревянном велосипеде - [26]

Из этой переговорной комнаты мы прошли по коридорам через ряд других закрытых комнат и оказались в классической марокканской чайной комнате, где вдоль всех стен тянутся мягкие диваны, а на полу лежит красивый красный ковер. На невысоком столе в комнате уже стояло две кастрюли, от которых шел пар.

Я сел на мягкий диван в чайной комнате мэрии, моя спина коснулась мягкой подложки, плечи расслабились. Нервное напряжение сегодняшнего вечера, да и всего дня начало отпускать меня.

Мне кажется, что этот день был предвестником появления у меня первой седины в бороде. Сидя на диване в мэрии, я еще не знал, что все в моем путешествии только начинается и сегодняшний вечер – это маленькая капелюшечка в море тех приключений, которые ждут меня в Африке.

«Петр Ефимович, откуда вы все знаете?» – думал про себя я. Как просто было послушать умного человека и отдохнуть еще день в Марракеше, погулять по медине, попить местного йогурта.

Теплая молочная каша, чай, шоколад начали поднимать уровень моих эндорфинов.

Наш друг Мансур вернулся к нам. Пока мы принимали второй за сегодня ужин, он уходил по каким-то своим делам. Я начал расспрашивать, кем же все-таки он работает, и оказалось, что он – не то мэр, не то губернатор этой области! Вот те на. Вот я и попал на прием к губернатору. Помню, отец все время шутил про свои парадные туфли, что наденет их, когда пойдет на прием к губернатору, я на первую встречу к губернатору вышел в трусах и с ножом в руке.

На сладкое нам принесли местные лепешки. Оказалось, что, пока мы ехали, губернатор позвонил своему повару, и тот пришел и приготовил нам еду и теперь вот кормит. Я рассказал ему о нашем путешествии, откуда мы приехали и куда едем; когда сказал, что из Марокко мы поедем в Мавританию, он взялся за голову, когда сказал, что после поедем в Мали, он закрыл глаза, дальше Буркина-Фасо, и он произносит: «Неет. Это не Марокко, вас там точно убьют».

Я спросил, через какие страны он бы прокладывал маршрут кругосветного путешествия, он показал на Европу. Я засмеялся:

– А здесь, по Африке, как бы вы поехали?

– На самолете, – был ответ.

Мы посмеялись, Мансур показал нам фотографии, где он с королем Марокко на разных приемах и встречах. А еще фотографии своих детей и жены. Классный он мужик.

В начале первого ночи классный мужик поехал домой. Мы договорились, что завтра мы спим до десяти утра, потом повар кормит нас завтраком, и к половине двенадцатого мы заезжаем в другой его офис на выезде из поселка, чтобы попрощаться.

Губернатор ушел, а сон все не приходил. Саша тоже не спал. Я сел писать отчетный пост. Какую эмоциональную оценку поставить дню?

Вернее, однозначно, сегодняшняя оценка – 10 баллов, я оцениваю именно эмоциональность дня, не придавая значение окраске, была это радость или большой стресс. Сегодня первая десятка за сто двадцать восемь дней путешествия.

Но насколько же адекватно я оценивал предыдущие дни, где эмоциональная средняя оценка дня у меня была 7,5?

Я верю в арабскую мудрость: «То, что случилось один раз, может никогда больше не повториться, но то, что случилось дважды, обязательно произойдет и в третий раз». Уже второй раз местные полицейские вытаскивают нас ночью из палатки и везут под охраной в безопасное место. Я спросил у Саши:

– Какую эмоциональную оценку дню ты поставишь сегодня?

– 8,5, – сказал он.

То есть то же, что ставил тем дням, когда вкусно поел. Это в день, когда мы оба думали, что сейчас придется биться с террористами и, вероятно, погибнуть.

«Вот это нервы у паренька», – подумал я, но, начав разговор, понял, что дело не в нервах, а в нашей обоюдной неадекватности. Саша начал размышлять о доверии к миру, о том, что с хорошими, верно думающими людьми случается хорошее, и, мол, другие путешественники из России и Европы ночуют в Марокко в палатках… и ничего же.

Собственно, я тоже считаю, что наше мышление определяет нашу жизнь и то, что в ней происходит. Но есть нюансики. Неадекватность восприятия мира – это не позитивное мышление, это глупость.

Да, не всех других путешественников, ночующих в палатках, убили здесь, а только двух девушек и двух парней за последние пару месяцев. (Губернатор рассказал нам об убийстве двух местных парней.) Даже этого уже достаточно, чтобы понять, что здесь опасно. Но нам не хватает.

Следующая моя мысль – это реакция местных жителей, а не путешественников из Европы, которые про эту страну смотрели в мультиках про Аладдина.

1. Как вели себя местные. Мэр приехал ночью и привез трех человечек на трех машинах, чтобы нас забрать.

2. До этого три дня за нами ехала машина прикрытия, не давая нам останавливаться в палатках.

3. На Тубкале каждые 5 километров пост военной полиции.

Очевидно, что местные очень серьезно относятся к террористической угрозе, в разы серьезнее, чем туристы из Европы. И берберам я доверяю в этом больше, чем Сашиным размышлениям «о радости, которая случается с хорошими людьми».

По итогу разговора я пришел к выводу, что моя средняя эмоциональная оценка дня в 7,5–8 – это неадекватность восприятия мира. Реально моя средняя оценка – это где-то между 4–5. Также мне предстоит очень серьезно переосмыслить отношения с доверием к миру. Я и так знал, что доверять можно и нужно миру и людям… и, главное, себе, но в меру!