Скворцов-Степанов - [53]

Когда кто-то пытался выступать с возражениями по поводу ложных слухов, его перебивали выкриками: «Большевик — агент Германии!», «Документы бы проверить!», «Милиция!» Стаскивали с возвышения, вели в комиссариат (так теперь называли бывшие «участки»), составляли протоколы. А однажды Иван Иванович вступился за студента, который стал у памятника А. С. Пушкину громко читать послание поэта декабристам «Во глубине сибирских руд…». Стихи лавочникам не понравились, чтеца хотели поколотить, ибо «Пушкин такого не сочинял». Пришлось Ивану Ивановичу доказывать, что автор — в бронзе на пьедестале. Это подтвердил и сухонький адвокат в пенсне… Студента нехотя отпустили, но все стали подозрительно поглядывать на заступника. Не большевик ли?

Скворцову-Степанову с каждым днем все труднее приходилось работать в «Известиях»: меньшевики и эсеры настаивали, чтобы главный редактор прекратил «однобокую линию», то есть явно большевистское направление газеты. Как вспоминал Н. Л. Мещеряков, «в конце мая 1917 года между руководящим меньшевистско-эсеровским большинством Московского Совета и Скворцовым как представителем редакции произошел резкий конфликт. Тов. Скворцов не согласился выполнить те требования, которые предъявляли ему эсеры и меньшевики. Он предпочел уйти из газеты, нежели свернуть в какой бы то ни было степени то большевистское знамя, под которым работал… Мы устроили небольшое фракционное собрание. Он доложил нам о ходе своих переговоров, и мы все трое единогласно — третьим был тов. Максимовский — постановили: уйти из редакции».

Как раз в эти дни — 26 мая (8 июня) — у Скворцова-Степанова произошло острое столкновение с прибывшим в Москву Керенским. Министр Временного правительства выступил в Московском Совете. К речи готовился тщательно. Говорил помпезно, щеголяя остротами, особенно когда перешел к международным событиям…

И вдруг громкий вопрос из центра зала:

— А как относится Временное правительство к заявлению правительства Италии о том, что оно «берет Албанию под свое по-кро-ви-тель-ство»?

Керенский хмурится, произносит несколько ничего не значащих фраз. Чувствует — уклончивый ответ многих не удовлетворил.

В этот момент поднимается с места и идет к столу бородач, задавший вопрос. Керенский узнает его — ну, конечно, это здешний видный большевик, редактор «Известий». Он невольно умолкает, начинает говорить Скворцов-Степанов.

— Итальянское правительство с точки зрения национального самоопределения, — подчеркивает Иван Иванович, — не имело никакого права так заявлять: здесь до прямого разбоя рукой подать. А раз Временное правительство должно считаться с захватническими войнами и «неясными» целями при том, то нельзя ни под каким соусом призывать русскую армию к наступлению. Кстати, — Иван Иванович поворачивается к Керенскому, — у нас есть еще вопрос в этой связи: каково положение с Финляндией?

Представитель Временного правительства тут же запальчиво стал рассуждать о том, что там развернулась кампания потребовать от России объявить Финляндию независимой.

— Но этот акт вне нашей компетенции. Его может сделать Учредительное собрание. Подождем, — закончил министр.

Однако Скворцов-Степанов словно ожидал именно такого ответа. Он тотчас же заметил, что, придерживаясь принципа самоопределения национальностей, Временное правительство обязано заранее объявить о том, что оно не будет препятствовать стремлению финнов к самоопределению в союзе с русской демократией. Если, разумеется, оно не только на словах за демократию.

После такого колкого выпада министр Временного правительства весь побагровел, стал молча крутить пуговицу кителя, не зная, что сказать в ответ. Запас красноречия эсеровского краснобая явно иссяк. Запланированный им эффект речи сорвался. Меньшевики и эсеры бесновались…

28 мая (8 июня) вышел последний номер «Известий», в редактировании которого принимал участие Иван Иванович. Московский Комитет РСДРП(б) одобрил уход Скворцова-Степанова с поста ответственного редактора и решил не назначать вместо пего представителя — ситуация продолжала обостряться. Была принята резолюция: «1. Работа большевиков в редакционной коллегии и в общеполитическом отделе «Известий» рабочих депутатов» в настоящий момент нецелесообразна. 2. Вернуться в редакционную коллегию для работы только в том случае, когда изменится соотношение спл». Выход Ивана Ивановича из редакции «Известий» одобрил также Хамовнический райком РСДРП(б). С 31 мая 1917 года он вынес решение прекратить поддержку этой газеты и проведение подписки на нее, поскольку она резко поворачивает в сторону, чуждую революционной демократии, и «не выражает воли и взглядов революционного пролетариата».

Чтобы как-то сохранить в среде читателей репутацию «внефракционной газеты», эсеро-меньшевистское руководство Совета назначило ответственным редактором «Известий» В. П. Волгина (в то время объединенца-интернационалиста). Новый редактор вопреки надеждам тех, кто его назначил на этот пост, стал вести себя довольно независимо и часто противился публикации клеветнических материалов, направленных на очернение большевиков. Но приходилось его «терпеть», иначе даже наивные читатели поймут, что дело имеют с чисто партийной газетой.