Скучающий жених - [64]

Эти слова прозвучали как приказ. Лукреция поняла: продолжать борьбу бесполезно. Проиграв последнюю битву, она повернулась к нему, почувствовав, что он лишил ее воли.

Взору маркиза предстало ее бледное, заплаканное личико, слезы, стоящие в глазах, дрожащие губы. Он произнес чуть слышно:

– Лукреция, я хочу вам сказать то, чего, клянусь, за всю жизнь не говорил ни одной женщине: я люблю вас!

Ей показалось, что она ослышалась.

Потом ее лицо стало оживать под взглядом маркиза, ее глаза засияли, и, пробормотав что-то неясное, она подалась к нему и припала к его груди.

Его руки обвили ее плечи, и он нежно прижал ее к себе.

– Я люблю вас, моя драгоценная! Я люблю вас больше любой женщины на этом свете.

– Это правда? Это на самом деле так? – У нее хватило сил лишь прошептать эти слова. Ей казалось, что это ей снится.

– Поверьте – я вас люблю всей душой!

– Но вы терпеть не можете глупых неопытных барышень!

Он рассмеялся ласково и нежно:

– Так вот почему вы разыгрывали этот блестящий, остроумный и в чем-то даже мудрый спектакль, который возбудил мое любопытство, заинтриговал меня и почти заставил поверить вам!

– И вы догадались, что это притворство? – спросила Лукреция, все еще пряча лицо у него на груди.

– Вначале – нет, – ответил маркиз. – Вы мастерица перевоплощения, Лукреция. Но должен вам заметить: маскируясь, вы забыли одну очень важную деталь.

– Какую… какую деталь?

– Вы забыли замаскировать свои глаза.

– Что вы имеете в виду? – прошептала она в замешательстве.

– Вы не могли их изменить… Ваши глаза оставались такими искренними, такими невинными и растерянными! – сказал маркиз. – И еще кое-чем вы меня удивили, моя милая.

– Чем же?

– Когда там, в сарае, я заставил вас замолчать поцелуем, догадываясь, что нас могут услышать, я был уверен: я первый мужчина, который коснулся ваших губ.

В этот момент маркиз ощутил, как встрепенулась в его объятиях Лукреция. Взяв двумя пальцами ее подбородок, он повернул ее лицо к себе.

– Хотите проверить, был ли я прав? – спросил он глухо.

По ее щекам побежали слезы. Нежно, очень бережно он осушил их поцелуями, потом поцеловал уголки ее рта. Ее губы дрожали, и она ощутила желание, столь сильное, какого не испытывала в жизни, почувствовав его прикосновения. И тогда он поцеловал ее долгим, страстным поцелуем.

Всепоглощающий экстаз, который впервые посетил ее в момент опасности в сарае, пронзил ее, словно удар молнии. Но теперь вся она наполнилась восторгом, торжествующим ликованием. Ее губы, жаждавшие его поцелуев, прильнули к его устам, и в недрах ее тела вспыхнул мучительный огонь, мгновенно охвативший всю ее целиком.

Когда их губы наконец разомкнулись и маркиз взглянул на девушку, он подумал, что ему никогда не доводилось видеть столь лучезарного женского взгляда.

– Моя прекрасная возлюбленная! – воскликнул он. – Моя храбрая, нежная, идеальная женушка!

Его по-особому звучащий голос заставил ее отвернуться в смущении.

– Так получилось лучше? – прошептала она.

Он улыбнулся, прикасаясь к ее волосам.

– Это был самый восхитительный поцелуй в моей жизни, – ответил он. – Но я должен кое-что объяснить вам, моя любимая. Любой мужчина для развлечения ищет женщину искушенную и ловкую, а жену желает иметь чистую, не знающую других мужских прикосновений – кроме его.

Сжав ее в объятиях, он с воодушевлением продолжал:

– Я убил бы любого мужчину, который дотрагивался до вас в прошлом, и, клянусь, уничтожу любого, кто попытается сделать это в будущем! – Он еще крепче сомкнул объятия и добавил: – И еще, моя милая: вы моя, и если я поймаю вас на том, что вы бросаете кокетливые взгляды из-под ресниц на кого-то кроме меня, – я вас поколочу!

Его властный тон удивил Лукрецию. Маркиз, которому, казалось, слова давались с трудом, сказал:

– А теперь, моя милая, я должен сообщить вам наши планы, пока я сам о них еще не забыл. Мы задержимся здесь еще на некоторое время, а потом выйдем в море и пойдем вдоль побережья до Дувра. Премьер-министр попросил меня заняться расследованием деятельности контрабандистов. Эти преступления приобретают такие масштабы, что не могут не вызывать тревогу. Ведь из-за них Наполеону достается наше золото, и на это золото он и продолжает вести войну.

Лукреция подняла голову.

– Насколько это опасно? – спросила она.

– Не настолько, чтобы вы могли волноваться, – заверил маркиз. – Мне поручено лишь расследовать их деятельность, а вот прекратить ее и схватить преступников – миссия военных.

Заметив, как страх исчезает из ее глаз, он добавил:

– Но если мне будет угрожать опасность, мне придется взять вас с собой для защиты!

Лукреция засмеялась, а он продолжал:

– А после этого мы, наверное, смогли бы провести лето в Мерлинкуре.

Заметив, как у нее от радости заблестели глаза, он добавил:

– Вам больше не придется оставаться за воротами, моя милая, вы будете в поместье, вместе со мной. У нас там будет так много дел! Особенно если мы хотим, чтобы сокровища, подаренные мне вашим отцом, заняли достойные места, которые принадлежат им по праву.

– Я была бы счастлива заниматься этим и жить в Мерлинкуре, если это не покажется вам скучным.

– Вы на самом деле думаете, что я буду с вами скучать? – спросил маркиз. – Милая моя, я влюблен. Впредь, находясь вместе со мной, вы никогда не должны бояться того, что у вас будет скучающий супруг.