Скрытые лики войны - [21]

Я был потрясен и тронут не только любовным признанием Натальи Васильевны, но и глубиной и правдивостью ее откровенных суждений. И чтобы как-то приглушить сумбурно захлестнувшие меня мысли и чувства, я долго плавал в холодной воде Днепра и, видимо, от этого переохладился, так как не мог согреться на берегу.

По пути на квартиру к Наталье Васильевне я чувствовал озноб и лихорадочную дрожь, что, как медик, она не могла не заметить. Придя в квартиру, Наталья Васильевна взялась греть воду, чтобы согреться теплым душем. Но затем, измерив мне температуру, она расстроилась. Температура была высокой.

— Нет, душ не поможет. Я по-другому буду лечить вас, — взволнованно и заботливо сказала она.

Согрев чай и заправив его малиновым вареньем, она добавила в кружку несколько ложек медицинского спирта и заставила меня выпить три кружки этого горячего напитка. Уложив в постель, Наталья Васильевна стала укутывать меня теплым одеялом, приговаривая:

— Вот так я лечила папу, когда он возвращался замерзший с зимней рыбалки. — Затем, когда я согрелся, она натерла меня до пояса медом, дала таблетку аспирина и, поцеловав в щеку, сказала: — А теперь усните, пропотейте, и простуда пройдет, а я пойду приму душ.

Охваченный теплом и заботой, я задремал, сколько спал — не знаю. Видимо, недолго, так как, открыв глаза, я увидел, как надо мной склонилась Наталья Васильевна, ощупывая мой лоб. Она была после душа в халатике, распущенная коса струйками ниспадала на голую грудь. Видение этого чуда красоты покорило меня, я инстинктивно привлек ее к себе и не помню, как мы сплелись в любовном порыве. Я смутно различал какой-то шепот и тихий протяжный стон.

Опомнившись, мы лежали, влажные от пота. Поцеловав меня, Наталья Васильевна с улыбкой проговорила:

— Впервые в жизни я побывала в любовной Сахаре.

Сменив влажные простыни и пожелав доброй ночи, она ушла в свою комнату. А я уснул крепким сном.

Утром я проснулся совершенно здоровым. Попив чаю, я проводил Наталью Васильевну до комендатуры и на их машине уехал к себе.

В связи с подготовкой наступательной операции вермахта на Курской дуге в «Особом лагере МТС» шла лихорадочная работа по заброске агентуры в тылы Западного и Брянского фронтов русских.

Всю эту неделю я был занят вербовкой новой агентуры, чтобы пополнить четыре роты добровольцев, ускоренно обучаемых в диверсионной школе.

Вечером, перед сном, я обычно брал гитару и под впечатлением любовной встречи и пережитого наслаждения с Натальей Васильевной напевал любимые романсы. Одновременно размышляя, я пытался понять секрет необычного сексуального дара любви Натальи Васильевны. Мне казалось, что в отличие от всех прошедших через меня женщин, у которых почти всегда ощущался разлад души и тела, она обладала удивительной гармонией духовного и телесного начала. Душа, как энергетическая емкость, всегда подвижна. Душа постоянно чего-то хочет, а тело вследствие своей неуклюжести инертно и не всегда способно ответить взаимностью на зов души. Гармоничное единство наступает тогда, когда душа обращается к своему телу и требует от него соответствия. Тогда тело смотрит и откликается на зов неуемной души. Изначальный совет и порыв к желанию любви человек находит у души, а лучшее средство — у самого тела.

У Натальи Васильевны чувствовалась бережная забота о своем теле. Она не пьет энергию, а отдает. Но, отдав энергию, она приумножает ее в себе. Наверное, думалось мне, таким талантом обладают только русские женщины.

В радостном томлении я постоянно жаждал встреч и общения с Натальей Васильевной. Поэтому, когда удавалось выкроить свободное время, я наведывался к Наталье Васильевне, часто ночевал у нее, привозил в лагерь, где она свободно беседовала с командирами рот и их подчиненными.

Как-то в один из свободных дней, в субботу, я встретил Наталью Васильевну после работы, и мы пошли пешком к ней домой. По пути мы наблюдали картины разграбления всего того, что немцы не успели вывезти в Германию за два года хозяйничанья в Смоленске. В кирпичных зданиях команды военнопленных под охраной солдат вырезали автогеном железные балки, трамвайные пути, мачты освещения и грузили все это на автомашины для отправки в Германию. Такие же команды сдирали медную кровлю с крепостных башен и стен Кремля. Подъемным краном волокли бронзовый памятник Кутузову к машине, на которой уже валялись чугунные пушки с памятника войны 1812 года. Проходя мимо драматического театра, мы увидели, как из него выносят мебель и осветительную аппаратуру, у подъезда валялись груды поломанных декораций.

От всего увиденного у Натальи Васильевны из глаз катились слезинки и она вытирала их платочком.

— Ограбили все села и город превращают в пустыню, — прервав молчание, глухо проговорила Наталья Васильевна. — Вам не кажется, что они собираются драпать? — спросила она.

— Похоже, что да, — ответил я неопределенно.

Когда мы дошли до ее дома, Наталья Васильевна остановилась и, как мне показалось, взволнованным голосом заговорила:

— Вы извините, но я должна вас покинуть, так как мне нужно зайти в соседний дом к больной женщине — папиной знакомой и сделать ей перевязку. Но прежде чем расстаться, я хотела бы предложить нечто важное для вас, да и для меня тоже. Я прошу вас выслушать меня и основательно подумать. — Она глубоко вздохнула, твердо и проникновенно заговорила: — Юрий Васильевич, я обращаюсь к вам с любовью и глубоким состраданием. Вы человек с Божией совестью, человек чести и долга. А все творения человека немыслимы, если он сам себе не повелевает. Я прошу вас: укротите свою гордыню, освободите душу от зла, искупите свой грех и покайтесь перед Богом — ведь смиренных Господь хранит и прощает. Прикажите себе быть среди истинных служителей Отечества, среди подлинных защитников Родины. Ваше место не здесь, а среди них, и они вас ждут. — Переведя дыхание, она, чеканя слова, продолжала: — В воскресенье с двух часов дня на 15 километре от Смоленско-Рославльского шоссе склад заготовленного леса для шпал будут охранять два полицая. Это наши партизаны: высокий с усами — Иван, а второй, пониже ростом, с бородкой — Савва. Вы подъедете к ним, спросите их имена и скажете, что вам надо встретиться с Анкой (это мой псевдоним). Они проводят вас на машине, куда надо. Я там буду вас ждать до понедельника. До встречи. И храни вас Господь!