Скрытые инструменты комедии - [57]

Шрифт
Интервал

Джордж поднимается и идет в кухню.


ДЖОРДЖ

Нет, нет, нет. В последнее время у меня такая четкость в мыслях. Вот сегодня днем...

(обращаясь к телевизору)

Что такое цыплята по-киевски?

(обращаясь к Джерри)

Мне действительно понравилась эта документалка, которую мы смотрели с Луизой.

До этой минуты Джордж не замечал никаких передвижений по квартире, никак не реагировал на Крамера и его странную потребность в пепельницах, не замечал даже собственного превращения в гения. Он идет По Прямой. По Спирали движется Джерри, борющийся с телефонным звонком, назойливым и неотступным соседом и своим тупицей-другом, который почему-то вдруг знает все ответы. Крамер и Джордж делают какие-то глупости. Джерри наблюдает за тем, как они эти глупости совершают. Мы наблюдаем за Джерри, который наблюдает за тем, как они делают глупости.

ДЖЕРРИ

С Луизой! В этом-то все и дело! Отсутствие сексуальной озабоченности позволяет сосредоточиться на умственной деятельности.

Идущий По Спирали борется, но по окончании борьбы завершается и комический момент. Инструмент По Прямой/По Спирали наводит смысловой фокус, а не определяет персонажа; не существует «спирального» персонажа или «прямого» персонажа. Все дело в фокусе. Идущий По Спирали борется, и в процессе борьбы — пусть и не очень напряженной — он привлекает наше внимание и внушает симпатию. Постепенно, момент за моментом, секунда за секундой, фокус может меняться — и меняется. И тогда меняется и наш фокус, фокус нашего внимания и нашей эмоциональной привязанности к персонажам.

Сейчас мы увидим, как фокус переключается с Джерри на Джорджа.

ДЖОРДЖ

(поднимая глаза)

Ты так думаешь?

Впервые в этой сцене Джордж поворачивает голову, чтобы по-настоящему взглянуть на Джерри; Джордж в буквальном смысле поднимает глаза и обращает внимание на происходящее. Джордж оказывается в фокусе и начинает движение По Спирали. Пока звучат несколько следующих реплик, внимание Джорджа фокусируется на двух точках: он смотрит на Джерри, затем в сторону, а затем снова на Джерри и снова в сторону. Этот множественный фокус — он сродни приему «замедленная реакция» — и есть движение По Спирали, ибо Джордж буквально борется с новой концепцией собственной гениальности-без-секса. Тем временем Джерри, решивший свою проблему, начинает движение По Прямой. Он не реагирует ни на недоумение, ни на смущение, ни на унижение Джорджа. Джерри весьма мил и интересен, но наше эмоциональное внимание в настоящий момент сфокусировано на Джордже.

ДЖЕРРИ

Да. Допустим, это твой мозг.

(берет в руку кочан салата-латук)

Насколько я тебя знаю, твой мозг состоит из двух частей: интеллекта, который сосредоточен вот здесь...

(отрывает маленький кусочек салатного листа)

и вот этой части, озабоченной сексом.

(указывает на оставшуюся часть салатного кочана)

А теперь представим, что тебе удалось невероятно много извлечь из такой малости.

(Джордж реагирует ухмылочкой и легким пожатием плеч, как бы говоря: «Ничего особенного»)

Но с Луизой-без-секса этот ранее бесполезный кусок начинает функционировать впервые за все время своего существования.

(съедает кусочек, представлявший «интеллект»)


ДЖОРДЖ

О боже. Я даже вспомнил, где оставил съемную коронку, когда был во втором классе. Все, пока.


Джордж БРОСАЕТ недоумевающему Джерри сложенный полностью кубик Рубика и выбегает из квартиры.

Джордж вновь становится кем-то вроде идиота, а недоумение Джерри заставляет его идти По Спирали. Так и далее: туда-обратно, туда-обратно.

Фокус, а не персонаж

Фокус может — и должен — перемещаться от персонажа к персонажу, по мере того как тот или иной герой оказывается в эмоциональном центре сюжета. Это совсем не обязательно главный герой или персонаж, которому отводится значительная часть диалога или экранного/сценического времени; это просто персонаж, который сейчас находится в фокусе нашей эмоции. Важно помнить, что не существует «Прямолинейного персонажа» или «Спирального персонажа». По Прямой/По Спирали — это не метод характеристики персонажа, а инструмент наведения фокуса, и поэтому он применяется или наблюдается точечно, от момента к моменту. Если проследить за персонажами — особенно в ситкомах, — можно увидеть, что они то попадают в фокус, то выпадают из него. Например, в сериале «Все любят Рэймонда», если Фрэнк совершает какую-то глупость, мы наблюдаем за Рэем, который это видит. Минутой позже глупость делает Рэй, а Дебра посылает ему испепеляющий взгляд. В следующей сцене Рэй отчаянно изворачивается и врет (По Спирали) под неотрывным взглядом Дебры (По Прямой). Можно заметить, что она не реагирует на КАЖДУЮ лихорадочную попытку Рэя навешать ей лапшу на уши и выйти сухим из воды за ее счет. Уже в следующую минуту Рэй несет какую-то чушь и, полагая, что «номер удался», уходит (По Прямой), а Дебра просто смотрит на него, качая головой, слишком сбитая с толку, чтобы вымолвить хоть слово (По Спирали).

Необходимость в такой постоянной смене фокуса отчасти обусловлена тем, что комедия — единственный вид искусства, который требует специфической физиологической реакции (например, смеха) от множества чужих друг другу людей. В комедии смех должен прозвучать не раз, не два, но восемьдесят, девяносто или даже сто раз в течение пары часов. Иначе — провал. Ни один из других видов искусства не требует такой однородной реакции. Драма? Но ведь нельзя ожидать от тысячи зрителей «Трамвая “Желание”» (A Streetcar Named Desire), чтобы все они полезли к себе в карманы, достали носовые платки и одновременно зарыдали в финале пьесы. Это было бы странно. И, кстати, смешно. Нельзя ожидать, что у ста человек, пришедших в Лувр увидеть La Pieta Микеланджело, одновременно вырвется «Ах!» и появится пораженно-благоговейное выражение лица. Однако если сто, пятьсот или тысяча человек не продемонстрируют одну и ту же физиологическую реакцию шестьдесят, семьдесят или восемьдесят раз за вечер, то о такой комедии скажут: полный провал. Выполнение этого условия требует мощнейшей фокусировки.


Рекомендуем почитать
Беседы с Оскаром Уайльдом

Талантливый драматург, романист, эссеист и поэт Оскар Уайльд был блестящим собеседником, о чем свидетельствовали многие его современники, и обладал неподражаемым чувством юмора, которое не изменило ему даже в самый тяжелый период жизни, когда он оказался в тюрьме. Мерлин Холланд, внук и биограф Уайльда, воссоздает стиль общения своего гениального деда так убедительно, как если бы побеседовал с ним на самом деле. С предисловием актера, режиссера и писателя Саймона Кэллоу, командора ордена Британской империи.* * * «Жизнь Оскара Уайльда имеет все признаки фейерверка: сначала возбужденное ожидание, затем эффектное шоу, потом оглушительный взрыв, падение — и тишина.


Проза И. А. Бунина. Философия, поэтика, диалоги

Проза И. А. Бунина представлена в монографии как художественно-философское единство. Исследуются онтология и аксиология бунинского мира. Произведения художника рассматриваются в диалогах с русской классикой, в многообразии жанровых и повествовательных стратегий. Книга предназначена для научного гуманитарного сообщества и для всех, интересующихся творчеством И. А. Бунина и русской литературой.


Дискурсы Владимира Сорокина

Владимир Сорокин — один из самых ярких представителей русского постмодернизма, тексты которого часто вызывают бурную читательскую и критическую реакцию из-за обилия обеденной лексики, сцен секса и насилия. В своей монографии немецкий русист Дирк Уффельманн впервые анализирует все основные произведения Владимира Сорокина — от «Очереди» и «Романа» до «Метели» и «Теллурии». Автор показывает, как, черпая сюжеты из русской классики XIX века и соцреализма, обращаясь к популярной культуре и националистической риторике, Сорокин остается верен установке на расщепление чужих дискурсов.


Гюго

Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.


Загадка Пушкина

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


За несколько лет до миллениума

В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка. Книга адресована широкому кругу читателей.