Скрытые инструменты комедии - [56]
КОСТЕЛЛО
Тогда скажи мне, кто у нас на левом поле?
ЭББОТТ
КТО — у нас на первой базе.
КОСТЕЛЛО
Да забудь ты о центре поля!
ЭББОТТ
Перестань орать.
КОСТЕЛЛО
Я хочу знать, что на левом фланге.
ЭББОТТ
Что — на второй базе.
КОСТЕЛЛО
Но я же не спрашиваю тебя, кто на второй.
ЭББОТТ
КТО — на первой.
КОСТЕЛЛО
Я не знаю.
ЭББОТТ/КОСТЕЛЛО
Третья база.
Костелло заводится и снова издает разные звуки на грани срыва.
Перед вами двое: Эбботт и Костелло. Кому из них вы больше сочувствуете? Кто захватил ваше эмоциональное внимание? Практически каждый из нас назовет мучающегося беднягу Костелло. Вот что делает движение По Спирали. Наша эмоция фокусируется на движении По Спирали, потому что идущий По Спирали — наш представитель на сцене или экране. Он — это мы в сценарии. Он — человеческое существо в сюжете.
ЭББОТТ
Спокойно, успокойся, приятель.
КОСТЕЛЛО
А фамилия левого защитника?
ЭББОТТ
Зачем.
КОСТЕЛЛО
Затем.
ЭББОТТ
А, этот играет в центре.
Костелло снова бьет себя по голове и во второй раз сбивает шляпу.
ЭББОТТ (ПРОД.)
Может, поднимешь шляпу? Пожалуйста. Подними свою шляпу.
Костелло бежит и понимает шляпу.
КОСТЕЛЛО
Я хочу знать, что там на подаче?
ЭББОТТ
Что — на второй.
КОСТЕЛЛО
Я не знаю.
Они оба указывают друг на друга и говорят...
ЭББОТТ/КОСТЕЛЛО
Третья база!
Костелло уясняет: по какой-то необъяснимой причине на каждую его реплику «Я не знаю» Эбботт реагирует словами «Третья база». Костелло осознает это так четко, что начинает предвкушать реплику «третья база» всякий раз, когда звучит: «Я не знаю». Костелло «видит» информацию, которую ему сообщает Эбботт, и борется с логическими парадоксами. Внутренний монолог идущего По Спирали можно продолжить таким образом: «С одной стороны, я получаю ответы на мои вопросы; с другой — эти ответы бессмысленны. С одной стороны, я знаю, какие ответы получу; с другой — как это понимать? Я не знаю, он на третьей!»
КОСТЕЛЛО
У тебя есть принимающий?
ЭББОТТ
Да.
КОСТЕЛЛО
Имя принимающего?
ЭББОТТ
Сегодня.
КОСТЕЛЛО
Сегодня. А подающий — завтра?
ЭББОТТ
Наконец-то. Ты все понял.
КОСТЕЛЛО
Вот именно. В команде Сент-Луиса — несколько дней. Вот и все.
ЭББОТТ
Тут уж я ничем помочь не могу.
Костелло недоумевает еще больше. Он дрожит и издает странные звуки.
ЭББОТТ (ПРОД.)
Хорошо. Что ты от меня хочешь?
Костелло практически в слезах.
КОСТЕЛЛО
У тебя есть принимающий?
ЭББОТТ
Да.
КОСТЕЛЛО
Я ведь хороший принимающий, знаешь?
ЭББОТТ
Знаю.
КОСТЕЛЛО
Я бы хотел играть за команду Сент-Луиса.
ЭББОТТ
Но я не могу тебя устроить. Я...
КОСТЕЛЛО
Я хочу ловить! Я же хороший принимающий: Завтра подает, а я ловлю.
ЭББОТТ
Да.
КОСТЕЛЛО
Завтра бросает мяч, а парень подставляет биту и делает «бант», а я — как хороший принимающий — хочу выбить парня из первой базы, поэтому подхватываю мяч, бросаю... А на первой базе кто?
ЭББОТТ
Впервые ты все правильно сказал.
КОСТЕЛЛО
ДА Я ВООБЩЕ НЕ ЗНАЮ, О ЧЕМ ГОВОРЮ!
В дуэте Эбботта и Костелло комик Костелло движется По Спирали, а простак Эбботт — По Прямой. А как складываются отношения в современной комедии, например, в «Сайнфелде»? Кто в «Сайнфелде» хохмач, а кто — простак? Мы обычно считаем, что простак — Джерри, а Крамер и Джордж — комики. Рассмотрим серию под названием «Воздержание» из сериала «Сайнфелд». (Мы уже ее частично анализировали в главе «Позитивное Действие».)
ИНТ. КВАРТИРА ДЖЕРРИ.
ДЖОРДЖ сидит на диване, смотрит «Рискуй» и играет с кубиком Рубика, а ДЖЕРРИ разговаривает с ним из кухни.
ДЖЕРРИ
Нет, ты только представь себе: пожарные учения.
ДЖОРДЖ
Кто такой Перикл?
АЛЕКС ТРЕБЕК (З. К.)
Перикл — это правильный ответ.
ДЖЕРРИ
Пожар в школе, тоже мне событие.
В квартиру ВХОДИТ КРАМЕР.
КРАМЕР
У тебя спички есть?
ДЖЕРРИ
В среднем ящике.
ДЖОРДЖ
Кто такой сэр Артур Конан Дойль?
АЛЕКС ТРЕБЕК (З. К.)
Наш вопрос: «Кто такой сэр Артур Конан Дойль?»
Мы видим: Джордж «слеп» по отношению к тому факту, что он — незаметно для себя самого — так поумнел!
КРАМЕР
Спасибо.
Крамер уходит.
ЗВОНИТ телефон. Джерри снимает трубку.
ДЖЕРРИ
Привет!
КЭТИ (З. К.)
Джерри!
ДЖЕРРИ
О, Кэти, привет!
Крамер ВХОДИТ снова.
КРАМЕР
Пепельница?
ДЖЕРРИ
Нет у меня никаких пепельниц.
КРАМЕР
О! Мисочка для хлопьев!
КЭТИ
Джерри, не психуй! Я все улажу!
ДЖЕРРИ
Кэти, не надо...
Джерри КЛАДЕТ трубку.
КРАМЕР
Отлично, спасибо.
Крамер ВЫБЕГАЕТ.
ДЖОРДЖ
Что такое тунгстен, или вольфрам?
АЛЕКС ТРЕБЕК (НА ЭКРАНЕ ТЕЛЕВИЗОРА)
Наш вопрос: «Что такое тунгстен, или вольфрам?»
ДЖЕРРИ
Это что, повтор?
Джерри, до этого момента отвлекавшийся на прибегавшего и убегавшего Крамера, на неуравновешенную Кэти, своего агента, с которой он пытался завершить телефонный разговор, вдруг осознает, что Джордж — именно Джордж — дает правильные ответы. Не на часть вопросов. Не на большинство вопросов. НА ВСЕ ВОПРОСЫ. Во время просмотра сцены вы замечаете, что внимание Джерри постоянно распыляется на разные объекты: на Крамера, создающего курительный салон у себя в квартире, на психопатку Кэти, своего агента, и на Джорджа. Джерри видит все это и не может не отвлекаться на каждого, что несколько сбивает его с толку. Зато Крамер, Кэти и Джордж идут каждый своим путем. Вообще-то, Джерри — простак, но именно в этой сцене он движется По Спирали. Идущий По Спирали видит, что происходит вокруг него, борется с этим, но проблемы решить не может, потому что идущий По Спирали — Не-Герой. Идущий По Прямой проблемы не замечает, потому что, чаще всего, именно он ее и создает. Джордж — простак. Он не замечает, что стал гением. Джерри видит все, разрываясь между своим агентом по телефону, Крамером, хватающим мисочку для хлопьев вместо пепельницы, и Джорджем, как орешки щелкающим вопросы из «Рискуй». Идущий По Спирали мечется туда-обратно, пытаясь сфокусироваться на многих объектах.
Талантливый драматург, романист, эссеист и поэт Оскар Уайльд был блестящим собеседником, о чем свидетельствовали многие его современники, и обладал неподражаемым чувством юмора, которое не изменило ему даже в самый тяжелый период жизни, когда он оказался в тюрьме. Мерлин Холланд, внук и биограф Уайльда, воссоздает стиль общения своего гениального деда так убедительно, как если бы побеседовал с ним на самом деле. С предисловием актера, режиссера и писателя Саймона Кэллоу, командора ордена Британской империи.* * * «Жизнь Оскара Уайльда имеет все признаки фейерверка: сначала возбужденное ожидание, затем эффектное шоу, потом оглушительный взрыв, падение — и тишина.
Проза И. А. Бунина представлена в монографии как художественно-философское единство. Исследуются онтология и аксиология бунинского мира. Произведения художника рассматриваются в диалогах с русской классикой, в многообразии жанровых и повествовательных стратегий. Книга предназначена для научного гуманитарного сообщества и для всех, интересующихся творчеством И. А. Бунина и русской литературой.
Владимир Сорокин — один из самых ярких представителей русского постмодернизма, тексты которого часто вызывают бурную читательскую и критическую реакцию из-за обилия обеденной лексики, сцен секса и насилия. В своей монографии немецкий русист Дирк Уффельманн впервые анализирует все основные произведения Владимира Сорокина — от «Очереди» и «Романа» до «Метели» и «Теллурии». Автор показывает, как, черпая сюжеты из русской классики XIX века и соцреализма, обращаясь к популярной культуре и националистической риторике, Сорокин остается верен установке на расщепление чужих дискурсов.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка. Книга адресована широкому кругу читателей.