Скрытые инструменты комедии - [36]

Шрифт
Интервал

«Нас спрашивают, кто пишет шутки, но все происходит немного не так. Кому-то из нас приходит в голову мысль, а кто-то ее развивает. Приведу пример, как мы работаем. В какой-то момент я задумался над тем, что произойдет, если вы мастурбировали и потеряли сам продукт, не можете его найти? Но тут же решил: нет, так не бывает. Однако рассказал Бобу и спросил: «А нельзя ли это вставить в кино, ну, что-то в таком роде?» Он ответил: «Можно, но что произойдет потом?» Я сказал: «Черт, не знаю». Он сказал: «Подумай, ведь в этом-то все дело! Где же ОНО?» И еще сказал: «А вдруг оно оказалось у парня на ухе, и он об этом не знает?» И вот мы уже хохочем, нам кажется, что это на самом деле смешно: на ухе! Ну хорошо, оно оказалось у него на ухе, а дальше — какая ситуация тут подойдет? Что, если у парня в этот момент свидание? Мы идем все дальше. И вот уже появляется она, видит эту штуку — и как ей покажется, что это? Потом — один из нас, ну буквально минут через 20, говорит: «А если она подумает — ну не знаю, — что это, например, гель для волос?» И мы продолжаем хохотать, а через часок соображаем: «Секундочку! Он же застынет?» И совершенно неожиданно мы за день все это придумываем».

Итак, каким образом вы приходите к такой большой, грубой и физиологической шутке? Следуя правде персонажей, шаг за шагом, момент за моментом.

Если Победа Любой Ценой задает вопрос: «Чего хотят ваши персонажи?», то Не-Герой спрашивает: «Почему ваши персонажи так много знают?» Чем больше ваш персонаж знает, тем менее он комичен. Потому что знание дает персонажам больше умений. Беспокоиться стоит не об очередной умной реплике: гораздо важнее, чтобы ваши персонажи постоянно курсировали в пределах извечного разрыва между ожиданиями и реальностью.

Ожидание против реальности

Юмор — нечто, процветающее между амбициями человека и его несовершенствами.

Виктор Борге

Представьте: вы молодой человек, готовитесь к свиданию. Ждете, что у вашей двери вот-вот появится супермодель. Каким-то образом вам, клиническому ботану, удалось заполучить супермодель! Раздается стук в дверь. В предвкушении предстоящей ночи вы открываете дверь, а на пороге... Фабио[28] с цветком в руках и бутылкой вина. Супермодель, но не та.

Зависает пауза, в течение которой вы пытаетесь «собрать мозги в кучку» и сообразить, почему все прошло вкривь и вкось, придумать, что и как сказать. Это и есть разрыв между ожиданием и реальностью.

Комедия существует в разрыве между ожиданием и реальностью, и разрыв этот создается за счет «незнания» персонажа. Если бы персонаж обладал навыками (логикой, умом, проницательностью, адаптивностью, хладнокровием под огнем), разрыв было бы легко преодолеть. Муж приходит раньше времени с работы, находит свою жену в постели с другим и орет: «Как ты смеешь!» Не так уж комично.

Для того чтобы комедия сработала, персонажу следует оставаться в этом неудобном разрыве между ожиданием и реальностью. Он этого не ожидал. Он не знает, что делать. И чем дольше он пребывает в пропасти незнания, тем дольше длится комедийная пауза. Вот почему большинству комических персонажей надо быть менее речистыми и более ошарашенными.

Авторов учили, что драма — это конфликт, и поэтому в комедиях такое множество конфликтов создается благодаря введению в действие антагонистов. Хотя в этом нет ничего плохого, но строящий козни мститель не является необходимым элементом комедии. Подобных персонажей нет ни в «Дне сурка», ни в «500 дней лета» ((500) Days of Summer). Единственное, что необходимо, — это персонажи, не уверенные в себе и сражающиеся с ожиданиями, жестко сталкивающимися с абсурдной или неожиданной действительностью. Не буду заходить слишком далеко и утверждать, что конфликта в комедии не существует, но при этом хотел бы сказать, что главным является конфликт между ожиданиями персонажа и действительностью.

Вы есть то, что, как вам кажется, видите

Поговорим об офтальмологии.

Это схема глаза. Внутренняя оболочка глаза — это сетчатка. На сайте ewisdom.org читаем: «Сама сетчатка состоит из разнообразных клеток, каждая из которых имеет собственную специфическую функцию, но на свет реагируют рецепторы, расположенные за сетчаткой, — это колбочки и палочки. Если на рецепторы попадает достаточно яркий свет, то они создают электрический импульс, попадающий по зрительному нерву в мозг, где этот импульс трансформируется в зрительный образ, который мы “видим”».

Не заскучали? Отлично. По сути, происходит следующее: линзы на внешней поверхности глаза переворачивают образы вверх ногами. Затем эти образы передаются палочкам и колбочкам, которые находятся на задней стенке глаза, а потом через нервную систему — в мозг, а уж мозг ставит образ с головы на ноги. Именно поэтому французские философы и твердят об отсутствии реальности как таковой. Наше зрение — всего лишь восприятие света, отраженного или преломленного, а вовсе не того, что существует на самом деле, реально. Хотя, если стукнуть вас камнем по голове, вы наверняка скажете, что это очень даже реально.

И что же это значит в нашем случае? Это значит, что ваши персонажи — не просто Не-Герои, стремящиеся к победе без многих необходимых навыков и умений. Это также означает, что ваши персонажи воспринимают происходящее через фильтры своих ожиданий того, что


Рекомендуем почитать
Проза И. А. Бунина. Философия, поэтика, диалоги

Проза И. А. Бунина представлена в монографии как художественно-философское единство. Исследуются онтология и аксиология бунинского мира. Произведения художника рассматриваются в диалогах с русской классикой, в многообразии жанровых и повествовательных стратегий. Книга предназначена для научного гуманитарного сообщества и для всех, интересующихся творчеством И. А. Бунина и русской литературой.


Гоголь и географическое воображение романтизма

В 1831 году состоялась первая публикация статьи Н. В. Гоголя «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Поднятая в ней тема много значила для автора «Мертвых душ» – известно, что он задумывал написать целую книгу о географии России. Подробные географические описания, выдержанные в духе научных трудов первой половины XIX века, встречаются и в художественных произведениях Гоголя. Именно на годы жизни писателя пришлось зарождение географии как науки, причем она подпитывалась идеями немецкого романтизма, а ее методология строилась по образцам художественного пейзажа.


Мандельштам, Блок и границы мифопоэтического символизма

Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.


Художественная автобиография Михаила Булгакова

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.