Скрытое пламя - [3]

— А лестница действительно настолько необходима? — спрашиваю я, надеясь сломать неловкое напряжение. — Как спускаются вниз остальные жильцы моего этажа?

Он встает в полный рост, возвышаясь надо мной. По суровому выражению лица ясно, что его нисколечко не взволновало то, что его лицо совсем недавно практически касалось моей промежности. От чего, одновременно, я чувствую и облегчение и обиду

Да ну и что, может он частенько зарывается лицом между женских ножек.

Боже правый. Что со мной не так? Я провела пять минут в ужасном обществе этого мужчины и представляю, как он делает куннилингус?

— Все остальные уже там, потому что они покинули здание, как и должны были, — объясняет он, возвращая меня из моих блуждающих мыслей.

Впервые после того, как эта ночь приняла такой безумный поворот, во мне появляется чувство вины. Он прав. Я должна была отнестись к этому, как к реальной пожарной тревоге, не важно, поверила я в нее или нет.

Прикрепив мои ремни к своему поясу, он ставит тяжелый ботинок на стеклянные перила и, как профессионал, поднимается на лестницу. Кажется, чувство страха ему совсем не ведомо.

— Дай мне свою сумку, — говорит он.

Фыркаю на такой приказ.

— Ни единого шанса, малыш. Мой песик останется со мной.

После проведенных пяти минут в его обществе, готова поспорить, он вполне способен случайно выбросить мою сумочку.

Его челюсть напрягается, мой отказ злит его еще больше.

— Мне нужно, чтобы ты притащила свою попку на эту лестницу, но, неся ту часть багажа, которую называешь сумочкой, ты это сделать не можешь. Так что, хотя бы раз, может, не будешь со мной спорить и станешь делать то, что я говорю?

С сумочкой или без, я на грани, и не в хорошем смысле. А в плохом.

На самом деле, убийственном.

Я могу разбиться прямо здесь и сейчас. И что тогда будет с бедняжкой Пеппом?

Страшная мысль лишает меня воздуха.

Выпрямляя плечи, я поднимаю подбородок, надеясь замаскировать свой страх.

— Я дам тебе свою сумочку, но клянусь Богом, Пожарничек, если что-нибудь случится с моей собакой, я тебя кастрирую. Понял?

Я ожидаю злой реплики, но вместо этого на его полных губах появляется маленькая ухмылка.

Милая ухмылка... для такого мудака.

— Обещаю, с твоей собакой ничего не случиться, — говорит он.

Не имея другого выбора, кроме как довериться ему, я целую Пеппа в макушку и неохотно вручаю свои самые драгоценные вещи. Собаку и последний подарок от папы.

Пожарничек вешает их себе на руку, которой держится за лестницу, прежде чем протянуть мне другую руку.

Я колеблюсь, боясь принять ее.

— Не переживай, Блондиночка. Клянусь, ни за что не позволю тебе упасть.

Мои глаза встречаются с его карими, взгляд твердый и уверенный. Кладу дрожащую руку в его теплую ладонь, затем поднимаю обнаженную ногу на холодные перила и отталкиваюсь другой.

Он помогает мне забраться на лестницу, крепко удерживая меня за талию рядом со своим большим телом. Сердце дико стучит, когда я хватаюсь руками за металлические ступеньки, держась изо всех сил.

— Опускай вниз, — приказывает он в рацию.

Лестница дергается, опуская нас и посылая панику по моим венам.

— Боже мой! — я закрываю глаза, не желая видеть, как далеко до земли внизу.

— Не бойся, я тебя держу, — его теплое дыхание задевает мое ухо, когда он прижимается к моей спине.

Каждая мышца в моем теле неподвижна. Я не могу ровно дышать уже по новой причине, и только сейчас начинаю осознавать, насколько он близок к моему полуобнаженному телу.

— Моя собака все еще у тебя? — спрашиваю я, а при этом едва дышу.

— Да, я держу его.

Его голос что, более хриплый, чем раньше?

Лестница, наконец, останавливается, принося небольшую отсрочку моему сходящему с ума сердцу. До тех пор, пока сексуальный пожарный не намеревается отойти от меня.

Хватаю его за запястье, удерживая руку вокруг своей талии.

— Пожалуйста, не уходи.

— Почему? — его дыхание снова задевает мое ухо.

— Потому что, если ты это сделаешь, все увидят мою попу, а для сегодняшней ночи у меня уже достаточно переживаний.

Полагаю, он собирается спрыгнуть, воспользовавшись возможностью смутить меня, но, к счастью, остается там, где стоит и снова говорит в рацию:

— Бэнкс, принеси нам одеяло.

— Принято.

— Спасибо, — шепчу я

Между нами повисает неловкая тишина.

— Как тебя зовут, Блондиночка?

Сомневаюсь, отвечать ли ему, но понимаю, что он имеет право знать, он ведь видел меня в нижнем белье.

— СиСи.

— СиСи, — мое имя слетает с его языка, вызывая дрожь, пульсирующую вниз по позвоночнику. Не замечала раньше, но у него слабый акцент.

Я собираюсь узнать его имя, но мне не выпадает такая возможность, потому что к нам присоединяется другой пожарный.

Пожарничек передаёт Пеппер в обмен на одеяло.

— Поставь его вниз, ладно?

Его друг держит мою сумочку, с усмешкой рассматривая содержимое.

Я смотрю на него через плечо, раздумывая, что же такое забавное он нашёл там.

— Будьте поосторожнее с моей собакой.

— Есть, мэм, — салютует он мне, а затем исчезает за машиной, забирая Пеппа и смех с собой.

Пожарничек оборачивает одеяло вокруг моей талии, прежде чем отступить.

— Вот так, — спускается вниз первым, затем ждёт, пока спущусь я.

Собирая одеяло вокруг бедер, я поворачиваюсь и делаю шаг за шагом. Когда добираюсь до последней ступеньки, руки обхватывают мою талию, поднимая меня. Он поворачивает меня лицом к себе, его тело близко, ближе, чем необходимо, и у меня снова перехватывает дыхание.