Скрытая биография - [37]

На другой день мы пошли к ним, познакомились. Местные поляки помогали им, хотя знали, чем рискуют. Вокруг свирепствовали полицаи, евреев расстреливали на месте. Ночами проводились облавы, устраивались засады.

В такой обстановке и мне было опасно идти дальше. Павел и Сергей уговаривали меня остаться с ними, но я был непоколебим. Поляки предупредили, что на старой польско-русской границе может быть охранение. Однако его не оказалось, реку Буг я перешел вброд днем за стадом коров. Скоро наткнулся на заброшенные доты, обошел их, видел на земле свежие следы танковых гусениц и немецких сапог с шипами. Встречающиеся селяне на мои вопросы не отвечали, поэтому шел вслепую, не зная, что может встретиться впереди. Польская речь сменилась белорусской. На просьбу дать еды мне отвечали: «Самим нечего есть!» – это озадачило – на белорусской земле я надеялся на большую помощь.

У одной из деревень крестьяне копали картофель. Проходя мимо, я спрашивал у них: «Где немцы?», «Можно ли в селе получить какой-либо еды?». Мне ничего не отвечали, лишь одна женщина вымолвила: «Ничего не знаем». Меня это возмутило, про себя думал: «Поляки помогали, а свои, русские, отказывают в помощи!» Меня провожали удивленные взгляды.

Далеко впереди виднелась насыпь и телеграфные столбы, а на полпути к ним – стадо коров. Пастухом был мальчишка. Он тоже долго молчал. Наконец, усмехаясь, сказал:

– Вон, за шоссе лес, есть там и люди.

Подойдя к шоссе, я взобрался на насыпь. Лес был близко. Скоро я углубился в него. Под конец дня меж деревьев показалась железнодорожная насыпь. Перед ней было видно большое бревенчатое строение, похожее на крепость. Я знал, что немцы охраняют железные дороги, и стал обходить строение с левой стороны. Неожиданно я увидел, что ко мне приближается человек в штатском. Я подождал его и спросил, что это за лес и есть ли в нем партизаны. Он негромко, но повелительно сказал:

– Не оборачивайтесь! Сюда идет патруль! Немцам подозрительны те, кто оборачивается!

Послышалась немецкая речь, мимо нас проходили по шпалам два солдата, в касках, с автоматами и собакой на поводу.

Мой собеседник раскланялся. Когда патруль удалился, он набросился на меня с бранью:

– Откуда ты, черт, взялся? Разве можно здесь появляться! Здесь их целая рота! Иди рядом и приветствуй, как я.

Мы подходили к бункеру. На скамьях сидели солдаты и офицеры, слышался громкий говор и смех. В двух шагах мы, раскланиваясь, прошли мимо. Когда отошли далеко, свернули по дороге в сторону леса.

– Повезло тебе, парень, что меня встретил, – заметил попутчик. – Я работаю смотрителем дороги. Живу в деревне Новосады.

От этого человека я узнал, что за железнодорожным полотном начинается Беловежская Пуща, что партизан в ней немного, они Далеко и найти их трудно. Мой спаситель советовал переходить железную дорогу ночью. Она хорошо охраняется, патрули встречаются через каждые полкилометра, а через километр выстроены бункера.

От всей души я поблагодарил этого человека, и мы расстались, ночи я не стал: подошел к полотну и затаился, а когда мимо прошел и удалился патруль, я бегом перескочил через полотно и скрылся в лесу.

Погода портилась. Пошел мелкий, моросящий дождь. Я почувствовал озноб и усталость, одежда промокла.

Ночью я не решился идти по мокрому лесу, выбрал дуб, под которым еще было сухо, устроил из веток ложе и, чуть согревшись, уснул.

Проснулся я от пронзительного звука. Было уже совсем светло, внизу проходила узкоколейная железная дорога. Маленький паровозик, посвистывая, тащил штук пять открытых вагончиков. Они были набиты солдатами. «Вот так Беловежская Пуща! Вот так партизаны!» – подумалось мне. Решил немедля уйти подальше от этого места. Однако за узкоколейкой лес кончился, вдали виднелась дорога, тянувшаяся с запада на восток. Она была вымощена булыжником.

Одежда моя была сырой, и, чтобы не продираться через мокрый кустарник, я решил идти по дороге. Она вывела меня к сожженной деревне, где среди обгоревших стволов торчали печные трубы.

Вдруг сзади послышалось цоканье конских копыт. Оглянуться я не смел, чтобы не вызвать подозрения, лишь ускорил шаг. Впереди показались идущие навстречу несколько женщин с кошелками. Мы поравнялись раньше, чем меня нагнала лошадь. Я бодро спросил женщин, куда ведет эта дорога, а сам оглянулся – меня нагоняла подвода, в которой сидел человек в штатском. От сердца отлегло.

– Хиба ты не знаешь? – засмеялись женщины. Очевидно, они приняли мой вопрос за шутку, но ответили: – В Нарев идэшь! В Нарев!

Мы разошлись, а подвода нагнала меня. Я махнул рукой ездовому:

– Может, подвезешь?

Крестьянин остановил коня, подвинулся, и я сел рядом. Ехали молча, пока молчание не нарушил хозяин подводы:

– Видкиля и куды идэшь?

– Убежал из плена, иду к своим! – выпалил я. От неожиданности крестьянин натянул вожжи и притормозил коня.

– Ты шо, хлопче? Шуткуешь аль правду говоришь?

– Правду говорю!

– Так туташь вокруг немцы! Як же ты пройдэшь? Убьют тэбэ!

Тем временем подвода въехала в сосновый лес. Как свечки, стояли сосны по обе стороны дороги, отливая золотом стволов в пробивавшихся сквозь тучи солнечных лучах. Дождь прекратился.