Скрытая биография - [36]

Я шепнул:

– Будем выпрыгивать из телеги по моей команде.

Полицаи переговаривались между собой. В это время подвода въехала в лесную чащобу. С обеих сторон свисали ветви деревьев. «Самое подходящее место», – решил я. И закричал во все горло:

– Поше-е-е-л!

В ту же секунду я оказался на земле, вскочил, как пружина, и ринулся в лес. Одновременно услышал выстрелы. Я несся по лесу, не чувствуя боли от хлеставших ветвей. Вдруг выскочил на просеку, услышал еще несколько выстрелов и что есть мочи помчался по твердой тропинке. Бежал долго, пока тропинка и просека не исчезли. Я остановился перевести дух и восстановить ориентировку. Лицо жгло, провел по нему ладонью, она оказалась в крови. Это результат бега в чаще, когда ветви хлестали по лицу, а из глаз сыпались искры.

Тропинка вела на восток. Значит, бежал я параллельно дороге, по которой нас везли. Очевидно, Сылко оказался по другую сторону дороги. Находиться вблизи нее было опасно, и я свернул на юг. Местность пошла вниз, запахло сыростью. Скоро болото перешло в трясину. Я повернул назад и решил, перейдя дорогу, двигаться в противоположную сторону, на север. Там оказалась такая же трясина. Пришлось снова вернуться к дороге и идти вдоль нее на восток. Побежал, чтобы оказаться подальше от этой проклятой деревушки, но снова уперся в болото. Видимо, лесной массив был почти со всех сторон зажат непроходимыми болотами. Выход был только в сторону деревни, но идти туда неразумно. Я решил заночевать в кустах.

Я умостился в кустарнике на восточной стороне леса, у болота. Вздремнуть не пришлось. Разные мысли лезли в голову. Вспомнилась фраза полицая: «Не убегут, из нашего леса бежать некуда!» Действительно некуда – вокруг болота.

Тогда куда же нас везли ночью? Ведь дорога ведет в тупик! Напрашивался страшный вывод…

Забрезжил рассвет, и вскоре взошло солнце. Беспокоила судьба Ивана Власовича, да и собственная…

Мое внимание привлекло болото с восточной стороны. За ним виднелось пахотное поле. В одном месте болото сужалось метров до двухсот. Это место я избрал для перехода, но послышался стук колес. Пришлось затаиться. Крестьяне нагружали подводы дровами из заготовленных штабелей. Дров было много. Один из штабелей был близко от меня. Это беспокоило.

«Почему нас не ищут? – думал я. – Ведь собака по следу сразу могла выйти на меня. О чем доложили полицаи, вернувшись в село?»

Если бы они доложили о побеге, нас бы искали. Напрашивался вывод, что полицаи доложили о выполнении задания. Наверно, так оно и было. Нас предполагалось расстрелять, а трупы утопить в болоте. Полицаи, видимо, доложили, что так и сделали.

Где же Власыч? Неужели они расправились с ним? Как его найти? Искать человека в лесу что иголку в стоге сена. Тем более на враждебной территории, вблизи полицейского участка.

Я рассудил, что поиски Власыча в сложившейся ситуации будут безрезультатны, как это для меня ни печально. Ведь в этом побеге меня спас Иван Власович Сылко. До конца своих дней буду помнить, что ему обязан жизнью…

Вечерело. Уехала последняя подвода. Выждав немного, я направился к намеченному месту. В болоте на небольшой глубине я ощутил ногами хворостины и слеги. Осторожно по ним прошел через топь. Наконец ноги ступили на твердую землю. В наступивших сумерках с высоты холма я видел огромное поле. Вдали за ним чернела полоска леса.

Несколько суток я шел ночами, днем прятался в кустах и стогах сена. Однажды зашел в небольшую избушку. Обитал здесь пожилой хозяин и паренек лет четырнадцати. Мое появление их не удивило. На мой вопрос сообщили, что Висла совсем рядом. Если заплачу – переправят на ту сторону.

– Платить мне нечем, – пояснил я хозяину. – Разве что рубаху возьмете…

– Давай! – Повертев в руках рубаху, хозяин бросил ее в угол и кивнул мальчишке.

До берега было недалеко. Под покровом ночи мальчик искусно работал веслами в небольшой лодчонке, и скоро мы уткнулись в берег. Остаток ночи я провел в кустах, а с рассветом тронулся в путь, обходя задворки деревень и хуторов. На ночь забрался в стог. Голод и усталость давали себя знать, особенно болели израненные ступни ног. Усталость притупляла бдительность, и в следующий вечер я решился попроситься переночевать в какую-нибудь крестьянскую избу. Рассуждал так: если кто меня и предаст, куда-то поведут – все равно сбегу в темноте. К счастью, все обошлось и в ту, и во все последующие ночи.

Хозяин или хозяйка дома отводили меня на сеновал или в чулан, иногда запирали на замок. Всегда приносили еду: хлеб, сало, молоко. Отдохнув, чуть свет я быстро уходил. Меня информировали об окружающей обстановке и обязательно снабжали какой-нибудь едой.

На некоторых хуторах мне предлагали остаться жить. Мужских рук не хватало – одни девичьи! Говорили:

– Оставайся! Женим тебя тут, заживешь счастливо, а идти дальше опасно, вряд ли доберешься к своим!…

В одном селе мне сообщили, что здесь живут двое русских. Меня привели к ним. Павел и Сергей – наши красноармейцы – жили здесь чуть ли не с первых дней войны. Они обрадовались мне и встретили, как родного, притащили на сеновал всякой еды и даже самогон. Жизнерадостные, крепкие парни – один с Урала, другой из Ростова – помогали в работе всей деревне. Их кормили и прятали от немцев. Оказалось, неподалеку в роще жили в землянках несколько еврейских семей.