Скромность и тщеславие - [5]

— Вы тратите слишком много чернил и бумаги, — проворчала мисс Беринджер. — Вы писали ей два дня назад, что такого за это время могло случиться с вами, что это необходимо описывать на четырех страницах?

Лорен только вздохнула. Она уже знала, что вопрос не требует ответа, ведь если мисс Беринджер настроена брюзжать, она найдет какой угодно повод и будет предаваться своему любимому занятию не менее получаса.

Нельзя сказать, чтобы мисс Беринджер оказалась дурной хозяйкой. К счастью для своей компаньонки, она не была излишне набожна и не заставляла мисс Эванс читать нравоучительные трактаты каждый раз перед тем, как отойти ко сну. Напротив, благодаря пристрастию мисс Беринджер к романам Лорен регулярно знакомилась с новинками, выписываемыми из Англии. Старая дама не была и прижимистой, она на свои средства дополнила гардероб мисс Эванс необходимыми вещами — теплым бархатным пальто голубого цвета, необыкновенно гармонировавшего с глазами Лорен, и шляпкой такого же оттенка, подарила индийскую шаль и несколько изящных утренних туалетов. Но иногда на мисс Беринджер находила непонятная скупость, и она принималась экономить на чернилах и приказывала топить камины в спальне через день, объясняя это тем, что в Италии нелепо тратить на уголь столько же, сколько и в Англии. Спальня Лорен была слишком большой, и девушке приходилось задергивать полог на высокой старинной кровати, чтобы защититься от сквозняков.

Мисс Беринджер не любила прогулки, больные ноги служили ей извинением, и чаще всего проводила время дома либо в гостях у своих приятельниц. У тех также были компаньонки, но Лорен не смогла заставить себя подружиться ни с одной из них.

Мисс Кук, как и ее хозяйка, любила только спать и есть, говорить с ней было не о чем. Миссис Райт скорбела об усопшем супруге и притом была лет на двадцать старше Лорен. Мисс Баркли лучше других подходила мисс Эванс по возрасту, на Рождество ей исполнилось двадцать два года, но при первом же взгляде на Лорен ее желтоватое лицо болезненно искривилось. Мисс Баркли напомнила Лорен девушек из пансиона, невзлюбивших хорошенькую соседку, и девушка предпочла избегать ее, насколько это было возможно в узком кружке английских леди, пережидающих зимние месяцы в Италии.

Подруги мисс Беринджер не скрывали удивления при виде девушки, которую их приятельница выбрала в компаньонки, и Лорен по их перешептываниям могла догадаться, что они не одобряют выбор мисс Беринджер и предрекают ей множество хлопот и неприятностей с такой молоденькой, неопытной и слишком красивой, на их взгляд, девушкой.

«Боже, мне кажется, весна никогда не наступит! Подумать только, я так радовалась, что проведу так много времени в этой чудесной стране, а на деле все оказалось совсем по-другому!» — вздыхала Лорен изо дня в день.

Больше всего жизнь ей отравляла не мисс Беринджер, а скука. Иногда Лорен думала, что даже прогулка с мисс Баркли могла бы стать для нее развлечением, но для этого ей пришлось бы просить мисс Баркли составить ей компанию, а вся натура Лорен противилась сближению со столь неприятной особой.

Мисс Беринджер не то чтобы не одобряла театр, но находила его неподходящим местом для молодой леди и всякий раз посещала спектакли без своей компаньонки.

Лорен очень любила бывать в театре, тем более что легко могла припомнить каждую встречу с этим волшебным миром, и больше всего злилась на мисс Беринджер именно за эту заботу о ее добродетели. Она понимала, конечно, что мисс Беринджер не имеет в виду сами постановки, но лишь ту публику, что посещает театры и ведет себя подчас очень вольно.

Лорен оставалось наблюдать за жизнью Венеции со своего балкона и писать Уинифред длинные жалобные письма. Мисс Гамильтон, как могла, поддерживала подругу обещанием скорой встречи и приятных летних месяцев в своем доме, но Лорен иногда сомневалась, что миссис Гамильтон согласится вновь пригласить подругу своей дочери на все лето. Еще одна гостья не была обременительной для обеспеченного семейства, но Уинифред скоро восемнадцать, и ее матушке пора начать заботиться о подходящей партии для дочери. Хорошенькая подруга Уинифред могла бы стать помехой этим планам.

После завтрака мисс Беринджер обычно слушала музыку — какой-то из докторов, во множестве перебывавших в ее доме, поведал старой леди, что мелодичные звуки способствуют пищеварению, главное, чтобы музыка была умиротворяющей.

Лорен послушно уселась за старый дребезжащий рояль в гостиной, невесть каким чудом поднятый на четвертый этаж по узкой лестнице, и принялась наигрывать незатейливые мелодии. Мисс Беринджер удобно расположилась на кушетке близ камина, игра мисс Эванс обычно усыпляла ее, и добродетельная матрона отдыхала до того часа, когда наступала пора наносить и принимать визиты, а Лорен садилась у окна с шитьем и разглядывала проплывающие по каналу гондолы и их нарядных пассажиров.

— Какая красивая шляпка у той дамы, — от скуки Лорен стала разговаривать сама с собой. — Наверняка она француженка. Жаль, что мы не заехали в Париж по дороге, побывать во Франции и увидеть только придорожные гостиницы — ну разве это справедливо?