Скромность и тщеславие - [4]

— Навряд ли твоя тетушка мне это позволит, — Лорен понизила голос. — Если бы я знала, что увижу Италию, уделяла бы больше времени итальянскому, вместо того чтобы штудировать французский.

— Французский тебе тоже пригодится, — возразила подруга. — Мне кажется, самая приятная часть вашего путешествия будет проходить во Франции.

— Ну что ты такое говоришь! — Мисс Эванс возмущенно тряхнула локонами. — Я уверена, Италия с ее чудесными старинными городами — самая прекрасная в мире страна! А Венеция — самый волшебный город!

— Посмотрю, что ты скажешь, когда будешь просыпаться и засыпать под крики гондольеров, а от ужасного запаха не поможет даже смоченный духами платок, — фыркнула Уинифред.

Неизвестно, сколь долго еще продлилось бы прощание обеих леди, если бы миссис Гамильтон не сжалилась над дворецким, все это время вынужденным держать зонт над подругами, и не приказала Уинифред идти в дом. Девушки еще раз поцеловались, пообещали часто писать друг другу, и Лорен легко вспорхнула в карету, умудрившись не поскользнуться на мокрых ступеньках.

Мисс Беринджер неодобрительно покосилась на намокший подол своей компаньонки, но ничего не сказала. Лорен несколько раз взмахнула платочком, на случай, если Уинифред наблюдала за ней в окно, аккуратно расправила платье и поудобнее устроилась среди подушек, стараясь не смущаться под пристальным взглядом сидящей напротив старухи.

2

За прошедшие четыре месяца Лорен имела множество возможностей убедиться в справедливости оценок, которые давала Уинифред Италии и итальянцам в своих письмах. Невероятная красота соборов перемежалась жуткими развалинами, нарочитый блеск аристократии соседствовал с такой же нарочитой нищетой плебса.

В Англии приличные люди всегда знали, какие улицы им следует обходить стороной, чтобы избежать риска неприятных встреч с низами общества, а здесь чумазые оборванцы хватали дам за подолы платьев из дорогого шелка прямо в церкви, залезали на ограды дворцов, плескались в фонтанах, созданных гением Бернини.

Все эти месяцы в восприятиях Лорен преобладала брезгливость. Чувствительная девушка не могла наслаждаться красотой, столь явно и с удовольствием предающейся разложению, как не могла бы восхищаться увядшим букетом.

Но самое большое разочарование постигло мисс Эванс в Венеции. Доверить свою жизнь узконосому суденышку, небрежно управляемому беспечным улыбчивым гондольером, оказалось так же страшно, как проплывать под балконами дворцов, с которых в любой момент на голову могли пролиться помои или упасть цветочный горшок. Пресловутая мягкая зима оказалась ветреной и влажной, без длинного бархатного пальто и теплых перчаток не стоит и мечтать избежать простуды, а шум и запах, неизменные атрибуты Венеции, действовали Лорен на нервы не меньше, чем ее хозяйка.

Мисс Беринджер, к большому огорчению своей молодой компаньонки, по непонятной причине была привязана именно к Венеции. Возможно, этот город был связан с какими-то романтическими событиями ее юности, в чем старая леди ни за что бы не призналась. От Уинифред Лорен знала, что тетя Флоренс уже лет двадцать проводит зиму в Венеции, тратя на проживание здесь немалые суммы, к досаде своих будущих наследников.

Лорен намекала мисс Беринджер, что в Италии уж наверное есть более приятные места для тех, кто хочет зимой наслаждаться солнечными ваннами и морским воздухом, но старуха всякий раз приказывала ей замолчать, и бедной девушке оставалось только терпеливо дожидаться возвращения в Англию и как можно меньше показываться на улице.

Тем более что мисс Эванс постоянно привлекала нежелательное для себя внимание пылких итальянцев. Волосы Лорен были как раз того знаменитого золотистого оттенка, какого знатные венецианки вот уже несколько столетий подряд пытаются добиться при помощи разнообразных средств. Одних локонов было достаточно, чтобы мисс Эванс считалась в Венеции красавицей. К золотым волосам полагались большие голубые глаза и чуть пухлые губы, и все это у Лорен было, так что даже самые критически настроенные венецианцы могли уверовать в то, что эта прелестная девушка — их соотечественница, если бы не слишком маленький носик, капризно вздернутый. Но кто, глядя на мисс Эванс, стал бы сожалеть о том, что ее профиль недостаточно решителен?

Если бы кто-нибудь сказал Лорен, что в Венеции у нее гораздо больше шансов найти себе супруга, для которого приданое не имеет значения, она бы чаще улыбалась в ответ на восхищенные взгляды и не старалась избегать знакомств в храмах и галереях. Но мисс Беринджер и ее приятельницы, такие же пожилые английские матроны, снимающие этажами дворцы на Гранд-канале, даже если и могли рассеять заблуждение девушки, не собирались этого делать. Компаньонки должны исполнять свои обязанности, а не бегать по городу в поисках мужей.

Мисс Беринджер уже сидела за накрытым столом, когда Лорен торопливо прошла к своему месту.

— Что задержало вас сегодня? — ехидно осведомилась старая дама.

— Прошу прощения, мисс Беринджер, — кротко ответила Лорен. — Я писала письмо.

— Кому? — беззастенчиво осведомилась ее хозяйка.

— Я писала Уинифред. — Лорен с преувеличенным энтузиазмом принялась за еду, стараясь избежать дальнейших расспросов.