Скрижали - [12]

В последний приезд, пять лет назад, кое–где в тех же скверах, на углах улиц ещё громоздились котлы с пловом, продавцы переворачивали на жаровнях длинные шампуры с нанизанным мясом.

Утренний зелёный чай на базаре, зелёный чай в Ботаническом — от голода сосало под ложечкой, и Артур решил, сколько бы это теперь ни стоило, подняться в ресторан на крыше гостиницы «Навруз», который всегда славился своими шашлыками.

«Вещей у человека должно быть немного, но все — высшего качества». Это правило он пытался относить и к еде.

Когда Артур свернул с небольшой площади, где зелёные фонтаны плакучих ив идиллически окружали водяной колос фонтана, опадающий в воздухе сверкающими брызгами, он увидел: прорезая гомонящую толпу зевак, от гостиницы отъезжает «Скорая», а у входа стоит патрульный рафик милиции.

Швейцар впустил его, не спросив пропуска. По вестибюлю прогуливались милиционеры с резиновыми дубинками.

Поднимаясь лифтом вместе с двумя пожилыми людьми в тюбетейках, Артур услышал, как один внезапно перешёл на русский, сказал:

— Ничего, хвала Аллаху, пришло время — скоро всех пришлых выгоним!..

Уже и два шампура с вожделеннным шашлыком лежали поперёк блюда, и острый томатный соус стоял рядом в чашечке, а Артур все сидел, прислушиваясь отсюда, с плоской крыши четырнадцатиэтажной гостиницы, к утихающим отзвукам происшествия. Люди за соседними столиками яростно обсуждали случившееся. Скоро стало ясно: только что местные парни ранили одного русского, избили другого, сломали челюсть подвернувшемуся под руку туристу, который оказался поляком.

Хотя Артур не был русским, его с тем же успехом могли избить, сломать челюсть, очутись он возле гостиницы несколькими минутами раньше. И тем не менее он ощущал саднящее чувство вины.

Наконец он принялся было за еду. Но то ли оттого, что шашлык был жёстким, то ли воспоминание о прошлом приезде в эту республику — все это вконец отбило аппетит.

…Внештатный корреспондент центральной газеты в одну из апрельских суббот, утром, он был вовлечён тем самым кинорежиссёром Бобо Махкамбаевым, с которым его познакомил на Шахском озере Стах, в шефскую поездку представителей местных творческих союзов. В ознаменование Дня детской книги длинным кортежем автомашин помчались за двести километров от столицы в знаменитый хлопководческий колхоз, чтобы подарить целую библиотеку местной школе.

Артур и Бобо удостоились чести ехать в белой «Волге» второго секретаря Центрального Комитета, следующей сразу за «мерседесом» ГАИ с вращающейся на его крыше мигалкой.

Как вскоре выяснилось, преуспевающий кинорежиссёр оказался племянником жены этого вальяжного русского барина. Барин, хоть он и звался Вторым, на самом деле был истинным правителем республики, щупальцем спрута, чей мозг находился в Москве, в ЦК КПСС.

«Кстати вы оказались здесь, — приговаривал Второй, — очень кстати. Отразите это мероприятие для всей страны».

По дороге кортеж дважды останавливался. Первый раз — у плотины ГЭС, где творческая интеллигенция выходила из машин полюбоваться индустриальным пейзажем, возникшим на древнем «шёлковом пути» из Китая в Европу; второй — в тенистом ущелье у фермы. Здесь миловидные девушки в национальной одежде подали каждому по большой пиале кефира из верблюжьего молока.

В колхоз прибыли с опозданием на час, когда злое солнце Азии уже висело в зените.

На подметённой пыльной площади перед правлением колхоза недвижно ждали шеренги красногалстучных пионеров. Поодаль, под тенью шатра тянулся накрытый кумачом длинный стол, уставленный вазами фруктов, графинами с гранатовым соком и бутылочками пепси–колы.

Пока гости рассаживались под шатром, шофёры стали выгружать из багажников автомашин привезённые кипы книг. Артур подошёл к отдельному столу, на который всё это складывалось, взял одну книгу, другую… «Бухгалтерский учёт в кролиководческом хозяйстве», «Памятка партизану» издания 1942 года, брошюра «Речи Ш. Рашидова на слётах декхан–хлопкоробов», «Космос для строек коммунизма»…

Сзади неожиданно раздался приглушённый голос:

— Собаки, собрали для детей макулатуру, то, что самим не нужно. Идемте, Артур, хозяин зовёт за стол, просит, чтоб тоже выступили.

— С какой стати? — Артур обернулся, глянул на красивое смуглое лицо Бобо Махкамбаева. — Какого рожна мы ехали? На солнце не меньше сорока градусов… Что мы им скажем, этим ребятам?

Именно в этот момент одна из шеренг пионеров дрогнула, разомкнулась. Два старшеклассника потащили под руки какого‑то малыша за угол правления.

— Солнечный удар, говорят уже третий, — зло прошипел Бобо. — Всё ваши, московские порядки, выдумки на нашу шею — «Книжкина неделя»…

Артур быстро пересёк площадь, увидел за углом лавку, на которой лежал мальчик. Медсестра в белом халате плескала ему на голову водой из ведра.

— Бобо, берите за ноги, а я за плечи. Надо немедленно в тень. Под шатёр. Там проскваживает, не душно.

— Может, в правление? — замялся Бобо Махкамбаев.

Артур сам подхватил мальчика, поднёс к шатру, к длинному столу, где расселись приезжие во главе со Вторым.

Навстречу ему заспешил председатель колхоза — одутловатый человек в тюбетейке, сталинском полуфренче с двумя звёздами Героя, в брюках, заправленных в мягкие сапоги.